Алесь Рязанов - верлибры

В чем справедливость – в том, что люди живут или что умирают?.. В чем справедливость для них и в чем – для тебя?.. Если бы все были ровные или горбатые – и справедливость была б одинаковой, – и может ли быть неодинаковой справедливость?!.

Мать говорила: …есть рай и есть ад. Кто на земле страдает – будет в раю… Но не сказала – в каком обличье: горбатым или обыкновенным, с памятью или без памяти, собою иль нет… А ты побоялся спросить и повторить вопрос: в чем справедливость?!. Если горбатым – в чем?.. И не горбатым – в чем?..

Улитке вредны одинаково и излишки воды, и засуха. Потому и ведет себя так, будто капризничает: то взбирается на стену или деревья, то укроется среди влажной травы – то Сцилла, а то Харибда…

Из памяти выросли руки твои – не из тела, длинные руки, и ты – не по ним, а памятью стали вода, и берег, и опустевшая ракушка в форме эха…

Улитка ползет по дороге, что и сама прокладывает: слизит… слизнячит… Если ее положить на пепел – а пепел не смачивается слизью – она остановится, вздыбится, а потом в отчаяньи спрячется в ракушку и станет покорно ждать смерти… По своему следу находит улитка дорогу к месту своего жительства, даже если и заползла далеко…

Долго ты видел одно лишь различье, различье жестокое: был ты и были иные, был ты и было совершенство, был ты и был бог, и было различье в подобии… По чьему подобию ты вырос, по чьему подобию ты рос, по чьему подобию народился?!. У совершенства – форма эха…

Ты вглядывался в людей… Соответствуют ли жизни люди?.. Соответствуют ли тела людям?.. У кого не хватает руки, кто хромой, кто без глаза, а кто плохо слышит – все ведь они калеки… Но ты и меж них необычен: у них отнято, тебе прибавлено…

Как-то вы встретили Юлю, слепую Юлю, самую презираемую, самую убогую в деревне, не преминули – смеялись, а ты был первым… Единственная в деревне землянка – Юлина, единственная, кто побирается, – Юля, у Юли – два Юлича, а у них – ни одного отца, и глаз только один у Юли… Остановилась Юля и стала вас проклинать – болезнями и смертью, смутились вы и отступили, а она все кричала: …вы хуже меня, а Карпач хуже всех…

О, как ты потом стыдился и себя, и дружков своих – будто все над тобой смеялись… Зажиточный Юлин сосед ходил аккуратно в церковь, а Юля – когда-никогда… И он все ругал ее: вот послал же, мол, бог соседство… За то, что она не ходила, ругал, а за то, что ходила, ругал еще больше, и ругал просто так – ибо Юля… Дети его выносили слова из хаты, дразнили Юлю и снег кидали в трубу землянки… Ни одну девчонку в деревне так и не назвали Юлей и, наверно, не назовут: Юлино – Юле, улитке – улитино и Карпачово – тебе.

По остаткам улиток можно узнать про условия их существованья, причины их возникновенья и гибели; незаменимы для этого ракушки: они хорошо сохраняются в течение миллионов лет.

Куда умирают люди? Куда умирают люди?!. Куда умирают люди?!. Даже земля не спрячет и не исправят столетья того, что ты был горбатым… Временное – навечно: вечная память в форме эха… Ты вырастаешь из памяти…

Ты вырастаешь из смерти: смерть – когда помнишь. Что помнил сельский фельдшер: дважды его из петли вынимали, на третий – не уследили?!. Что помнила Юля своей слепотой?!. Что помнят люди, когда тоскуют?! Что помнишь ты неизбывно?! Смерть – когда помнишь… И форма эха…

Ты скончался и не начавшись – для ровности, для неущербности… Покореженная форма, что в нее влилось и сохранилось и что вылилось и выливается? Каким бы ты был, если бы не был Карпачом?… Каким бы ты был?.. И когда не был Карпачом, каким ты тогда был?.. Продолжилась твоя мысль: ты умер и воскрес, был ничем, а, воскресши, стал чем-то – стал живым, стал горбатым, стал Карпачом… Когда был живым от живых, завидовал живущим и жившим – у них все хорошо и хорошо было, ибо все у них, как у всех людей, а ставши живым от мертвых, вдруг преисполнился, что живешь… Ты рождался второй раз – через эхо, а эхо родилось через горб…

Что ни думал про горб – становилось горбу известно: когда сумрачное и враждебное – на тебе так же и отражалось, а когда родное и жалеючи – и он тебя жалел взаимно… Ты уклонялся и маялся, не желая этой приязни, и все представлял, как станешь хирургом и избавишься, наконец, от горба, и ответишь приязнью на приязнь, и по приязни женишься… А про то, что думал горб, и вообразить не решался…

Есть пророческий тип… Как органновый орган… И калечит, и мучит, и функция странная: предвещать, что появляется… предвещать, что возникает… предвещать новый тип: человека-улитку… и новую функцию…