Валерий Брюсов - Дали

Красное знамя, весть о пролетариате,

Извиваясь кольцом,

Плещет в голубые провалы вероятия

Над Кремлевским дворцом;

И новые, новые, странные, дикие

Поют слова…

Древним ли призракам, Мойрам ли, Дике ли,

Покорилась Москва?

Знаю и не узнаю знакомого облика:

Все здесь иным.

Иль, как в сказке, мы все выше леса до облака

Вознесены?

Здравствуй же, племя, вскрывающее двери нам

В век впереди!

Не скоро твой строй тараном уверенным

Судьба разредит!

Лишь гром над тобой, жизнь еще не воспетая,

Свой гимн вопил,

Но с богами бессмертье — по слову поэта — я

Заживо пил.

Волшебной водой над мнимой усталостью

Плеснули года.

Что-нибудь от рубцов прежних ран осталось ля?

Грудь молода.

С восторгом творчества, под слепыми циклонами,

Мечту сливать

И молодость в губы губами неуклонными

Целовать.

24 марта 1922

Все же где-то в сонном атолле

Тень свою пальмы купают.

В Рязанском пруду оттого ли

До страдания бледны купавы?

В океаны вдвинутый стимер

Уследишь ли с пляжа лорнетом?

И станет ли наш сон возвестимей

В синеве горящим планетам?

Мы радио бросаем в пространство,

Видим в атоме вихрь электронов,

Но часто мечтаем про странность

Природы, мимозу тронув.

Мы все — Робинзоны Крузо,

И весь мир наш — спокойный остров;

Он без нас будет мчаться грузно

В ласке солнца, знойной и острой.

И вся груда наук и раздумий,

Картин, поэм и статуй —

Станет пепл, что в огонь не раздует

Налет кометы хвостатой.

Пирамиды, спите над Нилом!

Слоны, топчите Гвинею!

По-прежнему в болоте немилом

Незабудкины слезы синеют.

11 декабря 1921

Авто, что Парижем шумят,

Колонны с московской ионией,—

Мысль в напеве кругами двумя:

Ей в грядущие ль дни, в Илион ли ей?

В ночных недвижимых домах,

На улицах, вылитых в площади,

Не вечно ли плач Андромах,

Что стучат с колесницами лошади?

Но осой загудевший биплан,

Паутина надкрышного радио,

Не в сознанье ли вчертанный план,

Чтоб минутное вечностью радовать?

Где в истомную дрожь путь, в конце ль

Скован каменный век с марсианами,—

В дуговую багряную цель

Метить стрелами осиянными?

Искрометно гремящий трамвай,

Из Коринфа драконы Медеины…

Дней, ночей, лет, столетий канва,

Где узора дары не додеяны.

20 ноября 1921

Мощь — в плиты пирамиды; гнев холодный —

В сеть клинописи; летопись побед —

В каррарский мрамор; в звоны бронз, в полотна —

Сказанья скорбные торжеств и бед;

Мечты и мудрость — в книги, свитки, томы,

Пергаменты, столбцы печатных строк! —

Клад всех веков, что нищенских котомок

Позорный сбор, — запас на краткий срок!

Тем — статуи, музеи — этим! Чтите,

В преданьях стран, певцов и мудрецов! —

Иной поэт пел в дальней Атлантиде,

Все к тем же звездам обратив лицо.

При прежнем солнце глянет день, и, к тайнам

Причислен, станет баснословен — слон.

Бред в смене бредов — Архимед с Эйнштейном,

Легенда лет — Москва иль Вавилон.

Искать? чего? — крупинки в вихрь вселенной

Не вдвинуть! Сны? — им все во власть ли ты

Предашь? Длить вечность Фаусту с Еленой,

Где призрак-мысль и призрак-страсть слиты!

8 февраля 1922

Первозданные оси сдвинуты

Во вселенной. Слушай: скрипят!

Что наш разум зубчатый? — лавину ты

Не сдержишь, ограды крепя.

Для фараоновых радужных лотосов

Петлицы ли фрака узки,

Где вот-вот адамант Leges motus'oв

Ньютона — разлетится в куски!

И на сцену — венецианских дожей ли,

Если молнии скачут в лесу!

До чего, современники, мы дожили:

Самое Время — канатный плясун!

Спасайся, кто может! — вопль с палубы.

Шлюпки спускай! — Вам чего ж еще?

Чтоб треснул зенит и упало бы

Небо дырявым плащом?

Иль колеса в мозгу так закручены,

Что душат и крики и речь,

И одно вам — из церкви порученный

Огонек ладонью беречь!

15 марта 1922

Как мечты о мечтах отошедшего детства,—

Над папирусом никнуть в святилище Ра,

В тогу на форум небрежно одеться,

Влюбленным трувером у окна замирать…

Наука над ухом: «Голос атавизма!..

Сложность клетки!» — и много прочих слов.