Валерий Брюсов - Дали

Акула, наш дух! ты ль — веками давиться,

Где песчинки в самуме — тысячелетий число!

Я был? я ли не был?.. И были и небыль —

Цветное круженье молекул в мозгу:

Зачерпнуть ли под череп с созвездьями небо?

На ладонь уложить ли золотую Москву?

И, поклонникам кинув легенды да книги,

Оживленный, быть может, как дракон на звезде,

Что буду я, этот? — не бездонное ль nihil,

Если память померкла на земной борозде,

Если я не узнаю мило-мнимых мгновений,

Где вот эти губы припали к лицу,

Если — раб роковых межей, мановений

Вечности, веющей вслед беглецу!

1 февраля 1922

Ты ль пригоршнями строфы по радио,

Новый орфик, на Марс готовишь?

Но короче аркан, — земной радиус:

Вязнешь по пояс в прошлом, то бишь!

Этот стих, этот вскрик — отзвук: выплакать

Страх, что враг камень в лоб загонит,

Черепка скрип на сланце, а вы: плакат

Там, в межзвездном, — Lux-Zug [3] Экспресс (нем.). — вагоне!

Бедный бред, что везде — скреп Эвклидовых

Тверд устой: столп, шатнуть нельзя!

Все ж в веках пробил час, где б выкидывать

Истин груз, все их в муть неся!

Прометей ли пришел? укажи: pou sto?

Иль Фиджийский вождь встал с рогожи?

Смысл веков не броженье ль во лжи пустой!

Время, место — мираж прохожий!

Только снег, зелень трав, моря мантия,

Сговор губ к алтарю Селены —

Свет насквозь смертных слов, пусть обман тая,

Нам наш путь в глубину вселенной.

11 января — 17 февраля 1922

Миллионы, миллиарды, числа невыговариваемые,

Не версты, не мили, солнце-радиусы, светогода!

Наши мечты и мысли, жалкий товар, и вы, и мы, и я —

Не докинул никто их до звезд никогда!

Велика ли корысть, что из двух соперников древности

Пифагором в веках побежден Птоломей,

Что до нас «е pur se…» Галилей умел донести,

И книга его, прозвенев, стала медь?

Велика ли корысть, что мы славим радостно честь свою,

В обсерватории на весы Сатурн опустив,

Посчитав на Венере градусы по Цельсию,

Каналы на Марсе ловя в объектив?

Все равно! все равно! И ничтожного отзыва

Нет из пространства! терпи да млей!

Мы — что звери за клеткой! Что ж, нововолосого

Марсианина, что ль, мы ждем на земле?

Так растопчем, растопчем гордость неоправдываемую!

Пусть как молния снидет из тьмы ночи ловец —

Брать наш воздух, наш фосфор, наш радий, радуя и мою

Скорбь, что в мире смирил умы не человек!

17 февраля 1922

Вот замолкла, заснула, закуталась

Черным ворохом чуткая полночь.

Дверь в миры отперта; из-за купола

Марс мерцает приближенный. Полно!

Ты — мой бред! ты — мой призрак! Лилит моя!

Мозг пилить невозможным ты снова ль?

Что мы? — капля, в вселенную влитая,

Нить, где взвита в бездонность основа!

Те мечты я сотру, мел на аспиде!

Сеть каналов твоих смажу тушью!

Прокричи из ночи еще раз: «Приди!»

Мне ль углей мировых внять удушью?

Пусть нигде, пусть никто, всех семи планет,

Нам не отзыв, не зов: лед и зной лишь!

Вечность нас зевом медленным выплюнет,—

Мы — лишь бедный цветок, ах! весной ли?

Прежде, после, — ей что? наших выкладок

Ей не брать, — единиц в биллионе!

Звезд ряды строить в небе привыкла так,

Что меня, здесь во тьме, для нее — нет!

1 марта 1922

Нет! много ли, мало ли, чем бы ты вымерил

Все, что в тысячелетия, как в пропасть упало,—

Материки, что исчезли, расы, что вымерли,

От совета Лемуров до совета в Рапалло?

Имена персеидами падают в памяти,

Царей, полководцев, ученых, поэтов…

Но далеко ль еще по тем же тропам идти,

Набирая в ненужный запас то и это?

На пути библиотеки стоят цитаделями,

Лагерями — архивы, загражденьем — музеи…

Вдребезги грудь о песни к Делии,

Слеп от бомб риккертианства, глух от древних Тезеев.

Но океаны поныне кишат протоплазмами,

И наш радий в пространствах еще не растрачен,

И дышит Земля земными соблазнами,

В мириадах миров всех, быть может, невзрачней.

А сколько учиться, — пред нами букварь еще!

Ярмо на стихии наложить не пора ли,

Наши зовы забросить на планету товарищу,

Шар земной повести по любой спирали?

Человек! свои мерки опять переиначь! а то

Уронишь афишу, озадаченный зритель!

Человечеством в жизни ныне не начата ль

Лишь вторая глава там, в Санта-Маргарите?

1 мая 1922