Максимилиан Волошин - Selva Oscura

Яви свой лик на мертвенном агате!

И ты идешь, багровая, в раскате

Подземных гроз, ступая на гробы,

Треглавая, держа ключи судьбы,

Два факела, кинжалы и печати.

Из глаз твоих лучатся смерть и мрак,

На перекрестках слышен вой собак,

И на могильниках дымят лампады.

И пробуждаются в озерах глубины,

Точа в ночи пурпуровые яды,

Змеиные, непрожитые сны.

Змеиные, непрожитые сны

Волнуют нас тоской глухой тревоги.

Словами Змия: «Станете как боги»

Сердца людей извечно прожжены.

Тавром греха мы были клеймены

Крылатым стражем, бдящим на пороге.

И нам, с тех пор бродящим без дороги,

Сопутствует клейменный лик Луны.

Века веков над нами тяготело

Всетемное и всестрастное тело

Планеты, сорванной с алмазного венца.

Но тусклый свет глубоких язв и ссадин

Со дна небес глядящего лица

И сладостен, и жутко безотраден.

И сладостен, и жутко безотраден

Безумный сон зияющих долин.

Я был на дне базальтовых теснин.

В провал небес (о, как он емко-жаден!)

Срывался ливень звездных виноградин.

И солнца диск, вступая в свой притин,

Был над столпами пламенных вершин,

Крылатый и расплесканный, — громаден.

Ни сумрака, ни воздуха, ни вод —

Лишь острый блеск агатов, сланцев, шпатов.

Ни шлейфы зорь, ни веера закатов

Не озаряют черный небосвод.

Неистово порывист и нескладен

Алмазный бред морщин твоих и впадин.

Алмазный бред морщин твоих и впадин

Томит и жжет. Неумолимо жестк

Рисунок скал, гранитов черный лоск,

Строенье арок, стрелок, перекладин.

Вязь рудных жил, как ленты пестрых гадин.

Наплывы лавы бурые, как воск,

И даль равнин, как обнаженный мозг…

Трехдневный полдень твой кошмарно-страден.

Пузырчатые оспины огня

Сверкают в нимбах яростного дня,

А по ночам над кратером Гиппарха

Бдит «Volva» [3] Вращающаяся (лат.). — неподвижная звезда,

И отливает пепельно-неярко

Твоих морей блестящая слюда.

Твоих морей блестящая слюда

Хранит следы борьбы и исступлений,

Застывших мук, безумных дерзновений,

Двойные знаки пламени и льда.

Здесь рухнул смерч вселенских «Нет» и «Да»

От Моря Бурь до Озера Видений,

От призрачных полярных взгромождений,

Не видевших заката никогда,

До темных цирков Mare Tenebrarum [4] Море Мрака (лат.).

Ты вся порыв, застывший в гневе яром,

И страшный шрам на кряже Лунных Альп

Оставила небесная секира.

Ты, как Земля, с которой сорван скальп, —

Лик Ужаса в бесстрастности эфира!

Лик Ужаса в бесстрастности эфира —

Вне времени, вне памяти, вне мер!

Ты кладбище немыслимых Химер,

Ты иверень разбитого Потира.

Зане из сонма ангельского клира

На Бога Сил, Творца бездушных сфер,

Восстал в веках Денница-Люцифер,

Мятежный князь Зенита и Надира.

Ваяя смертью глыбы бытия,

Из статуй плоти огненное «Я»

В нас высек он: дал крылья мысли пленной,

Но в бездну бездн был свергнут навсегда.

И, остов недосозданной вселенной, —

Ты вопль тоски, застывший глыбой льда!

Ты вопль тоски, застывший глыбой льда,

Сплетенье гнева, гордости и боли,

Бескрылый взмах одной безмерной воли,

Средь судорог погасшая звезда.

На духов воль надетая узда,

Грааль Борьбы с причастьем горькой соли,

Голгофой душ пребудешь ты, доколе

Земных времен не канет череда.

Умершие, познайте слово Ада:

«Я разлагаю с медленностью яда

Тела в земле, а души на луне».

Вокруг Земли чертя круги вампира

И токи жизни пьющая во сне,

Ты жадный труп отвергнутого мира!

Ты жадный труп отвергнутого мира,

К живой Земле прикованный судьбой.

Мы, связанные бунтом и борьбой,

С вином приемлем соль и с пеплом миро.

Но в день Суда единая порфира

Оденет нас — владычицу с рабой.

И пленных солнц рассыпется прибой

У бледных ног Иошуа Бен-Пандира.

Но тесно нам венчальное кольцо:

К нам обратив тоски своей лицо,

Ты смотришь прочь неведомым нам ликом,

И пред тобой, — пред Тайной глубины,

Склоняюсь я в молчании великом,

Жемчужина небесной тишины.

Жемчужина небесной тишины,

Лампада снов, владычица зачатий,

Кристалл любви, алтарь ночных заклятий,

Царица вод, любовница волны,

С какой тоской из влажной глубины

К тебе растут сквозь мглу моих распятий,

К Диане бледной, к яростной Гекате