Вячеслав Иванов - Cor ardens

И вновь над темной нивой

Тебя я вижу сирою Церерой:

С печалию и верой

Зовешь ты дождь и солнце на поля,

Где пленный сев еще таит земля.

Провлекся год, с тех пор как недопетый

Был прерван вещий стих

Разлукою внезапной и смертельной.

Ты — родилась; а я в ночи, согретой

Зачатьем недр глухих,-

Я умер, семя нивы колыбельной,

Душой в себе раздельной,

С собой влачащей гроб того же тела,

Откуда отлетела

Желаний мощь. И ты скорбишь вдовой

Над озимью могилы роковой.

Мы шли вдвоем жнивьем осиротелым,

А рок уже стерег…

И ты сказала: «Облако находит,

И будет снег, и покрывалом белым

Застелет даль дорог,

И запоздалых в путь зима проводит.

Незваное приходит!

Благословен да будет день идущий,

Благословен не ждущий!

Благословен солнцеворот, и серп,

И поздней осени глухой ущерб!»

И саваном одели землю белым

Снега, и тучи — тьмой:

А ты горела на одре страдальном;

И мы с оплаканным, сгорелым телом

Пустились в путь зимой.

Но голос твой мне в пенье погребальном

Звучал псалмом венчальным:

Затем, что тех, кто на одной постели

Причастия хотели

Креста и Розы алой,— тайно двух

Венчали три: Вода, Огонь и Дух.

Наш первый хмель, преступный хмель свободы

Могильный Колизей

Благословил: там хищной и мятежной

Рекой смесились бешеные воды

Двух рухнувших страстей.

Но, в ревности о подвиге прилежной,

Волною агнца снежной

Мы юную лозу от вертограда,

Где ты была менада,

Обвив, надели новые венцы,

Как огненосцы Духа и жрецы.

И пламенем был дух, и духом пламя;

И красный твой костер

На свадьбе третьей брачным стал чертогом,

Где Гроздий Жнец побед последних знамя

Над нами распростер,-

И огненным и жертвенным залогом

Мы обручились с Богом,

Кто в Жизни — Смерть, и в Смерти — Воскресенье.

Был свет твое успенье;

И милый рот, сожженный, произнес:

«Свет светлый веет: родился Христос».

Недаром вновь душа затосковала:

Священней и властней

Великий Колокол на богомолье

Звал новую для нового начала,

Для цельных в Духе дней.

И ложью стало миру подневолье:

На Божие раздолье

Стремилась ты, вся улегчась, сгорая,

До детскости, до рая,-

И странницей ходила по лесам,

Верна земле — в тоске по небесам.

Одним огнем дышали мы, сгорая

И возгораясь вновь;

И быть двоим, как мы, одной вселенной,

Воскреснуть вместе, вместе умирая,

Мы нарекли: любовь.

Ее в земном познали мы нетленной…

Зачем же облик пленный

Оставлен сирым — по земле печальной

Идти до цели дальной?

Мой полон дух, и полны времена;

Но все не видно в горькой чаше дна.

А твердь всё глубже, полночь осиянней;

Лучистей и тесней

От новых звезд мирьяды к сердцу нитей

Бегут, поют; цветы благоуханней,

И Тайна все нежней,

И в Боге сокровенное открытей.

Единосущней, слитей

Душа с тобой, душа моей вселенной! ..

Зачем же вожделенный

Таится миг в ночи, храним судьбой,-

И днем я мертв, расторгнутый с тобой?

Дорогою воздушной

В обители незримой

Достигни, песнь, достигни, плач, родимой!

Скажи ей мой послушный,

Скажи мой нерушимый

Обет быть верным в ней ее Земле,

Пока причалит челн к моей скале

И узрим вместе, в пламенном просторе,

Стеклянное пред Ликом Агнца Море.

Таит покров пощады тайну Божью:

Убил бы алчных утоленный голод,

Безумит постиженье… Пусть же молод

Забвеньем будет ветхий мир — и ложью!

И Смерти страх спасительною дрожью

Пусть учит нас, что в горнах неба — холод,

Чтоб не был дух твой, гость Земли, расколот

И путник не блуждал по придорожью.

И пусть сердца, замкнувшиеся скупо,

Не ведают, что Смерть — кровосмеситель,

Что имя Смерти — Чаша Круговая.

И пусть сердца, что ропщут, изнывая

Разлукою в тюрьме живого трупа,

Тебя нежданным встретят, Воскреситель!

Явила Смерть мне светлый облик свой