Вячеслав Иванов - Кормчие звезды. Книга лирики

Избрал в удел.

Тесна любви единой грань земная:

Кто любит вновь,

Живучую тот душит, проклиная,

В груди любовь.

Он осужден развеять прах священный,

Ковчег разбить,

Но милый прах, в забвеньи незабвенный,—

Казнясь, любить!»

И новый хор, мимоидя из плена,

Стеная, пел:

«О алчный дух! твоя любовь — измена,

Но глад — удел!..»

И, с ужасом внимая укоризне,

Моих небес

Возжаждал я на праге темной жизни —

И сон исчез…

День влажнокудрый досиял,

Меж туч огонь вечерний сея.

Вкруг помрачался, вкруг зиял

Недвижный хаос Колизея.

Глядели из стихийной тьмы

Судеб безвременные очи…

День бурь истомных к прагу ночи,

День алчный провождали мы —

Меж глыб, чья вечность роковая

В грехе святилась и крови,—

Дух безнадежный предавая

Преступным терниям любви,—

Стеснясь, как два листа, что мчит,

Безвольных, жадный плен свободы,

Доколь их слившей непогоды

Вновь легкий вздох не разлучит…

Всё горы, за грядой гряда;

Всё черный, старый лес.

Светлеет ночь. Горит звезда

В дали святой небес.

О, дольний мрак! О, дольний лес!

И ты — вдали — одна…

Потир земли, потир небес

Испили мы до дна.

О, крест земли! О, крест небес!

И каждый миг- «прости»!

И вздохи гор, и долго — лес,

И долго — крест нести!

Хор мужчин

Как привет из уст родимой —

Запах мил сырой земли!

Недр твоих в тайник незримый

Мы надежды погребли.

Мать, взлелей святое семя!

Жизнь из тленья пробуди!

И страды юдольной бремя

Жатвой нам вознагради!

Хор женщин

Любо жатвы злакам тучным,

И цветам, и древесам —

Быть с тобою неразлучным,

Воздыхая к небесам.

Полусонны, полуживы,

Мать-Земля, они, как ты,

Так же кротко-молчаливы,

И бесстрастны, и святы!

Хор мужчин

О, зачем слепая воля

Нас отторгла от тебя —

И скитаться наша доля,

Ненавидя и любя?

Огнь сжигает нас мятежный,

Нас пятнает страсть и гнев,

И для жатвы неизбежной

Преступленья зреет сев.

Хор женщин

Мать, отверженным объятья

Миротворные раскрой!

Дар сознанья — дар проклятья —

Угаси в земле сырой:

Да из недр твоих священных

Встанем — дольние цветы,

Встанем — класы нив смиренных,

Непорочны и святы!

Иду в вечерней мгле под сводами древес.

Звезда, как перл слезы, на бледный лик небес

Явилась, и дрожит… Иду, как верный воин,—

Устал — и мужествен. Унылый дух спокоен…

Эоны долгие, светило, ты плывешь;

Ты мой летучий век, как день, переживешь;

Мы — братья чуждые: но мой привет печальный

Тебе сопутствует в твоей дороге дальной!

Светило братское, во мне зажгло ты вновь

Неутолимую, напрасную любовь!

Детей творения, нас, в разлученной доле,

Покорность единит единой вечной Воле.

Как осенью листы, сменяясь без конца,

Несутся, смертные, дыханием Отца;

Простертые, на миг соединяют руки —

И вновь гонимы в даль забывчивой разлуки…

Сосредоточив жар, объемлющий весь мир,

Мы любим в Женщине его живой кумир:

Но, в грани существа безвыходно стесненный,

Наш тайный, лучший пыл умрет, неизъясненный…

Иду. В лазури ночь и веет, и парит;

Светило вечное торжественней горит:

А долу дышит мгла, влажней густые тени,

И тленьем пахнет лес, подобный смертной сени.

Покорность! нам испить три чаши суждено:

Дано нам умереть, как нам любить дано;

Гонясь за призраком — и близким, и далеким,—

Дано нам быть в любви и в смерти одиноким.

Над опаловым востоком

В легионе светлооком

Блещет вестница Зари.

Ранних пастырей отрада,

Утра близкого лампада,

Благовестная, гори!..

Зеленеются поляны;

Зачернелась сквозь туманы

Нови крайней полоса.

Звезды теплятся далече,