Вячеслав Иванов: Стихотворения, не входившие в прижизненные сборники

Случайная трава, и стебли ломки

На том пласту наносном, что обломки

Минувшего хоронит молчаливо.

Приемлю я с послушным удивленьем

Души земной и душ земные ласки;

И за твою — я робко благодарен.

Быть может, Лазарь, уронив повязки,

Был так же умилен родным селеньем…

Вот отчего напев мой светозарен!

Песни устали

В легкие дали

Реять за даром

Райских плодов,—

С огненным шаром,

Ношей орлиной,

Вечной первиной

Звездных садов,

В клюве могучем,

Ловчими света,

В лоно поэта

Бурно слетать,—

Ливнем гремучим

Лире на струны

Сеять перуны,

Луны метать.

Лучшего хочет,

Чудо пророчит

Рощи лавровой

Трепет и тьма:

Скоро Жар-птица

В рощу примчится

С песнею новой,

Песня сама.

Над окопами белеется,—

Сотворил молитву страж:

То сберется, то рассеется,

Словно северный мираж.

Не грохочет медь ревучая,

Не шелохнутся бойцы.

Полыхает мгла зыбучая —

И плывут во мгле венцы…

Ты гляди, дозорный, в сторону —

Не ползет ли тать из тьмы,

Что крылом, подобно ворону,

Прикрывает вражьи тьмы.

Островерхая Гора, поднебесная,

Девья, Духова ль пустынька чудесная,

Богоданная родина, безвестная!

Тебе я, млад царевич, обручился;

Тебя ради от мира отлучился.

Ты Гора ль моя, Гора,

Белолицая сестра,

Подымалась ты, остра,

Из шипучего костра,

Из пучины из кипучей,

Золотой венчалась тучей,

В алы крылась полога,

В белы схимилась снега.

С ревом бык, склонив рога,

Поражает берега:

То не белый бык бушует —

Бездна темная тоскует.

Гору пеной море моет,

Ходит, хлещет, хляби роет,

Роет, ропщет, воет, ждет:

Скоро ль Гостья приплывет?

Час настанет — вал отхлынет,

Понт лазоревый застынет

В несказанной тишине:

Богородица в челне

Светозарном выплывает,

Синеву переплывает.

«Радуйся,- поет Гора

Звоном чиста серебра.—

Неневестная невесто!»

Пресвятая это место

Излюбила искони.

Тут мои сгорают дни;

Тут завековать мне радость;

Каждый вздох — медвяна сладость,

На Горе и в сердце — рай.

Море дикое, играй!

Лейся звонко, ключ нагорный!

Кипарис, безмолвствуй, черный!

Убирайся, Божий сад,

В синекудрый виноград!

Золотая медуница,

Что ты вьешься вкруг чела,

Неотвязная пчела?

Знаю, знаю: ты жилица

Заповедного дупла,

Где лежит моя стрела,

Где волшебная хранится

Золота моя стрела,

Ты поешь мне самогудно,

Что лежит стрела подспудно:

Ей бы с ветром полетать,

Ей бы в небе проблистать,

Ей бы жало окровавить,

Богатырский лук прославить.

Жалит грешника пчела,—

Ты молчишь, моя стрела!

Не нужна твоя мне сила:

Ты мне службу отслужила,

В скит меня перенесла,

Где поют колокола.

Ты не втуне мне досталась,

Втуне с иноком осталась.

Я ни славы, ни державы не хочу:

Виноградье, красно зеленье, топчу,

Не тянусь и ко булатному мечу:

Виноградье, красно зеленье, топчу,

Сладко петь мне; но блаженнее молчу:

Виноградье, красно зеленье, топчу.

Как олень над водопадами, скачу:

Виноградье, красно зеленье, топчу,

Иго легкое я, послушник, влачу

Виноградье, красно зеленье, топчу.

Свечку яркую Пречистой засвечу,

Ко Причастной Чаше гроздий натопчу.

В годы крестного труда

Помни, Русь, обет пророка:

«Воссияет от востока

Царства Божия звезда».

Ей твердил он: «Буди, буди!»

О звезде молитесь, люди!

Вражья ль мощь тебе страшна?

Сень ли смертная ужасна?

С Божьей волею согласна,

Чашу выпьешь ты до дна…

Но победа суждена,

И победа лишь опасна.

Страшно встретиться с Христом

Не во вретище и прахе.

Легче каяться на плахе,

Чем на троне золотом.

Русь, в царьградскую порфиру