Марина Цветаева - Поэмы

Особая каста.

Не граф, не барон, не

Князь. Марковец — баста.

Отколь? ото всюду —

Руси. Тюмень — Пенза —

Земляк? — стрелять буду!

Земляк? — плати тем же!

Жена мужа кличу

Из Вятки в Тавриду —

Дневальному — слышно,

Дневальному — видно.

Ни тропы ни ямы

Такой заповедной —

Дневальному — знамо,

Дневальному — вемо.

Одни между Русью

Святой и Тавридой.

Жена мужу снюся —

Дневальному — видно.

Всё взад-вперед. Тыщу б

Покрыл — каб по шпалам. [54] То есть: тыщу бы верст покрыл, кабы шагал по шпалам, а не взад-вперед по валу. (Примеч. М. Цветаевой.)

Что львище по рвищу —

Дневальный по валу.

Счет выходит. Станцья.

И вспять, шажком бравым.

И Крым, земля ханска,

То влево, то вправо.

— «Повыжжем, повыбьем

Волчищу из хлева!»

И Русь, страна Дивья,

То вправо, то влево. [55] То есть — фактически — раз он всё время поворачивается — то вправо, то влево от него. Но есть еще и другой смысл: земля ханска и страна дивья еще не решили. (Примеч. М. Цветаевой.)

Так — вправо, сяк — влево.

Путь долог, час добрый!

Поэт, гляди в небо!

Солдат, гляди в оба!

За — ветной боевой

— Блин с черною каймой —

Фуражки не порочь:

Режь, ешь глазами ночь!

Простиранной в поту,

Прострелянной в боку —

Рубашки не засаль:

Режь, ешь глазами даль!

Солдату не барыш —

Башка! были бы лишь

Погоны на плечах!

Ешь, режь глазами шлях!

— Одна, а завтра две —

На левом рукаве

Нашивки не бесчесть!

Русь: есть глазами есть

чтó…

— Эх, коль буду жив,

Ма — линовый налив!

Огурчики свежи

— Не ешь глазами — жри

Ночь! — Ночь-моя-ночлег!

Рос — сийский человек,

Один да на бугру —

Не ем глазами — жру

Русь.

Чертополохом (бело-сер,

У нас, в России — синь)

За провиантом — офицер.

(Степь, не забыть — полынь.)

На худо кормленном (сенцом!)

И жилистом, как сам,

Неунывающем (донском

Еще!) как все мы там.

Под комиссаром шел бы — гнед.

Для марковца — бел свет:

У нас теней не черных — нет,

Коней не белых — нет.

Чертополохом — веселей,

Конь! Далекó до кущ!

Конечно белого белей

Конь, марковца везущ!

Солончаком, где каждый стук

Копыта: Геродот — [56] Эту землю первый сказал Геродот, и вот она — имеющему уши — говорит его имя. (Примеч. М. Цветаевой.)

В одноименный валу…

— внук

У вала: городок.

Вал — наш; а городок — ничей,

И посему — вещей

Закон — чумы, сумы нищей,

Щемиловки — нищей.

Так в этот самый — меловой

И вымерший, как чум —

За провиантом — верховой.

Строг, не скажу — угрюм.

С лицом Андреевым — Остап,

С душой бойца — Андрей.

Каб сказ — Егорьем назвала б,

Быль — назову Сергей.

Так и останутся — сторон

Спор — порастет травой! —

Звездоочитый чертогон,

Такой же верховой…

Так и останутся — раздор

В чертополохе — цел! —

Звездоочитый чертобор,

Такой же офицер…

Вокруг ковыль шумел и сох,

Сиваш молчал и гнил.

Чтó всех не переполошил

Чертей, чертополох?

Проще бы хлеба просить у стéпи

Лысой — не совеститься б хоша!

Проще бы масла просить у мыса

В море, и сала у Сиваша!

Эх, любо-дорого — к нам как в гости

Все-то, да в хату-то в нежилý!

Коли за твóрогом — на погосте

Больше, за яйцами — на валу

И почаще, и получше!

Закидал народ дворян!

— За барашком? Брось, поручик!

Каждый сам себе баран!

Коли хлеб простой — пирожным

Стал! Да с места не сойти,

Коль хоть столько… Сóльцы — можно.

Не изволите ль сольцы?

— Ну что, поручик? Новости?

Чиновники, чиновницы…

— До ниточки — ни денежки…

Припев: на вас надеемся!

Нам краше Пасхи, Рождества…

На вас, на вас надежда вся —

Ад — двух огней промежду!

Вы — вся наша надежда!

И стонет быт, и вторит поп:

— «Отстаивайте Перекоп!» [57] Всех не с винтовкой не в строю, Всех: «моя хата с краю ведь: Коли снаряд — так уж в мою!» Вопль: отстояв — отстраивать. (Примеч. М. Цветаевой.)

Для обывателя — ларец,

А для хозяйки — вазочки.

— Уйдете — пáгуба-зарез!

— Как у Христа за пазухой!

Не видят, черствая душа,

Как эта пазуха тоща,

Все ребрышки наперечет —

Что у конька мopcкoгo!

А все ж — всю Русь-святу несет

За пазухой…

— Христовой. [58] Многоточие, тире и перерыв строки — моя последняя проверка и окончательное утверждение. И вот, двадцать лет спустя, повторяю: Христос на Руси в тот час укрывался за пазухой добровольца. Весь Христос — за тощей пазухой добровольца. Так было — и так будет — благодаря этим двум моим строкам. МЦ. Париж, 17 сентября 1938 г.