Марина Цветаева - Стихотворения 1916-1920 годов

Я Вас люблю всю жизнь и каждый час.

Но мне не надо Ваших губ и глаз.

Все началось — и кончилось — без Вас.

Я что-то помню: звонкая дуга,

Огромный ворот, чистые снега,

Унизанные звездами рога…

И от рогов — в полнебосвода — тень…

И древний дым полярных деревень…

— Я поняла: Вы северный олень.

7 декабря 1918

Дарю тебе железное кольцо:

Бессонницу — восторг — и безнадежность.

Чтоб не глядел ты девушкам в лицо,

Чтоб позабыл ты даже слово — нежность.

Чтоб голову свою в шальных кудрях

Как пенный кубок возносил в пространство,

Чтоб обратило в угль — и в пепл — и в прах

Тебя — сие железное убранство.

Когда ж к твоим пророческим кудрям

Сама Любовь приникнет красным углем,

Тогда молчи и прижимай к губам

Железное кольцо на пальце смуглом.

Вот талисман тебе от красных губ,

Вот первое звено в твоей кольчуге, —

Чтоб в буре дней стоял один — как дуб,

Один — как Бог в своем железном круге!

Mapт 1919

О нет, не узнает никто из вас

— Не сможет и не захочет! —

Как страстная совесть в бессонный час

Мне жизнь молодую точит!

Как душит подушкой, как бьет в набат,

Как шепчет все то же слово…

— В какой обратился треклятый ад

Мой глупый грешок грошовый!

Mapт 1919

Не от запертых на семь замков пекарен

И не от заледенелых печек —

Барским шагом — распрямляя плечи —

Ты сошел в могилу, русский барин!

Старый мир пылал. Судьба свершалась.

— Дворянин, дорогу — дровосеку! [17] NB! Если бы дровосеку! (примеч. М. Цветаевой)

Чернь цвела… А вблизь тебя дышалось

Воздухом Осьмнадцатого Века.

И пока, с дворцов срывая крыши,

Чернь рвалась к добыче вожделенной —

Вы bon ton, maintien, tenue [18] Правила хорошего тона, осанка (фр.). — мальчишек

Обучали — под разгром вселенной!

Вы не вышли к черни с хлебом-солью,

И скрестились — от дворянской скуки! —

В черном царстве трудовых мозолей —

Ваши восхитительные руки. [19] NB! Даже труд может быть — отвратителен: даже — чужой! если он в любовь — навязан и в славословие — вменен. М. Ц. — тогда и всегда.

Москва, март 1919

Высокой горести моей —

Смиренные следы:

На синей варежке моей —

Две восковых слезы.

В продрогшей церковке — мороз,

Пар от дыханья — густ.

И с синим ладаном слилось

Дыханье наших уст.

Отметили ли Вы, дружок,

— Смиреннее всего —

Среди других дымков — дымок

Дыханья моего?

Безукоризненностью рук

Во всем родном краю

Прославленный — простите, друг,

Что в варежках стою!

Март 1919

Пустыней Девичьего Поля

Бреду за ныряющим гробом.

Сугробы — ухабы — сугробы.

Москва. — Девятнадцатый год. —

В гробу — несравненные руки,

Скрестившиеся самовольно,

И сердце — высокою жизнью

Купившее право — не жить.

Какая печальная свита!

Распутицу — холод — и голод

Последним почетным эскортом

Тебе отрядила Москва.

Кто помер? — С дороги, товарищ!

Не вашего разума дело:

— Исконный — высокого рода —

Высокой души — дворянин.

Пустыней Девичьего Поля

…………………………………

Молюсь за блаженную встречу

В тепле Елисейских Полей!

Mapт 1919

Елисейские Поля: ты да я.

И под нами — огневая земля.

……. и лужи морские

— И родная, роковая Россия,

Где покоится наш нищенский прах

На кладбищенских Девичьих Полях.

Вот и свиделись! — А воздух каков! —

Есть же страны без мешков и штыков!

В мир, где «Равенство!» вопят даже дети,

Опоздавшие на дважды столетье, —

Там маячили — дворянская спесь! —

Мы такими же тенями, как здесь.

Что Россия нам? — черны купола!

Так, заложниками бросив тела,

Ненасытному червю — черни черной,

Нежно встретились: Поэт и Придворный. —

Два посмешища в державе снегов,

Боги — в сонме королей и Богов!

Mapт 1919

Не ждет, не ждет мой кучер нанятый,

Торопит ветер-господин.