Марина Цветаева - Стихотворения 1916-1920 годов

Белой монашкою скромной,

— Парой опущенных глаз. —

Та, что была неуемной,

Зá вечер вдруг унялась.

Начало января 1919

Бренные губы и бренные руки

Слепо разрушили вечность мою.

С вечной Душою своею в разлуке —

Бренные губы и руки пою.

Рокот божественной вечности — глуше.

Только порою, в предутренний час —

С темного неба — таинственный глас:

— Женщина! — Вспомни бессмертную душу!

Конец декабря 1918

Не поцеловали — приложились.

Не проговорили — продохнули.

Может быть — Вы на земле не жили,

Может быть — висел лишь плащ на стуле.

Может быть — давно под камнем плоским

Успокоился Ваш нежный возраст.

Я себя почувствовала воском:

Маленькой покойницею в розах.

Руку на сердце кладу — не бьется.

Так легко без счастья, без страданья!

— Так прошло — что у людей зовется —

На миру — любовное свиданье.

Начало января 1919

Друзья мои! Родное триединство!

Роднее чем в родстве!

Друзья мои в советской — якобинской —

Маратовой Москве!

С вас начинаю, пылкий Антокольский,

Любимец хладных Муз,

Запомнивший лишь то, что — панны польской

Я именем зовусь.

И этого — виновен холод братский,

И сеть иных помех! —

И этого не помнящий — Завадский!

Памятнейший из всех!

И, наконец — герой меж лицедеев —

От слова бытиё

Все имена забывший — Алексеев!

Забывший и свое!

И, упражняясь в старческом искусстве

Скрывать себя, как черный бриллиант,

Я слушаю вас с нежностью и грустью,

Как древняя Сивилла — и Жорж Занд.

13 января 1919

В ушах два свиста: шелка и метели!

Бьется душа — и дышит кровь.

Мы получили то, чего хотели:

Вы — мой восторг — до снеговой постели,

Я — Вашу смертную любовь.

27 января 1919

Шампанское вероломно,

А все ж наливай и пей!

Без розовых без цепей

Наспишься в могиле темной!

Ты мне не жених, не муж,

Твоя голова в тумане…

А вечно одну и ту ж —

Пусть любит герой в романе!

Скучают после кутежа.

А я как веселюсь — не чаешь!

Ты — господин, я — госпожа,

А главное — как ты, такая ж!

Не обманись! Ты знаешь сам

По злому холодку в гортани,

Что я была твоим устам —

Лишь пеною с холмов Шампани!

Есть золотые кутежи.

И этот мой кутеж оправдан:

Шампанское любовной лжи —

Без патоки любовной правды!

Солнце — одно, а шагает по всем городам.

Солнце — мое. Я его никому не отдам.

Ни на час, ни на луч, ни на взгляд. — Никому. — Никогда.

Пусть погибают в бессменной ночи города!

В руки возьму! Чтоб не смело вертеться в кругу!

Пусть себе руки, и губы, и сердце сожгу!

В вечную ночь пропадет — погонюсь по следам…

Солнце мое! Я тебя никому не отдам!

Февраль 1919

Да здравствует черный туз!

Да здравствует сей союз

Тщеславья и вероломства!

На темных мостах знакомства,

Вдоль всех фонарей — любовь!

Я лживую кровь свою

Пою — в вероломных жилах.

За всех вероломных милых

Грядущих своих — я пью!

Да здравствует комедьянт!

Да здравствует красный бант

В моих волосах веселых!

Да здравствуют дети в школах,

Что вырастут — пуще нас!

И, юности на краю,

Под тенью сухих смоковниц —

За всех роковых любовниц

Грядущих твоих — я пью!

Москва, март 1919

Сам Черт изъявил мне милость!

Пока я в полночный час

На красные губы льстилась —

Там красная кровь лилась.

Пока легион гигантов

Редел на донском песке,

Я с бандой комедиантов

Браталась в чумной Москве.

Хребет вероломства — гибок.

О, сколько их шло на зов

…… моих улыбок

…… моих стихов.

Чтоб Совесть не жгла под шалью —

Сам Черт мне вставал помочь.

Ни утра, ни дня — сплошная

Шальная, чумная ночь.

И только порой, в тумане,

Клонясь, как речной тростник,

Над женщиной плакал — Ангел

О том, что забыла — Лик.

Mapт 1919

Я Вас люблю всю жизнь и каждый день,

Вы надо мною, как большая тень,

Как древний дым полярных деревень.