Анатолий Гуницкий - Стихотворения

Зазвенели стекла и камни
Засверкали звезды пожара
Охреневший маяк после этого
Уже никогда не светил

На Виргилии – скорбь и туман....
Сломана лютня восхода
Доедают свой ужин акулы
И собаки сопят под мостом.

Разноцветная чашка стремлений
Это и есть мера иллюзий,
Которую нам надлежит не разлить
На неровной дороге. Вокруг
Как обычно, крыша и кожа,
Вурдалак молодой. И бессонный восход

На плакате, повешенном криво,
Скучный face музыканта,
Захламленный волосней. Трамвай

Ползет еле-еле. Впрочем,
Кто-то еще надеется
Успеть на повторный сеанс

Возле старой стены. Ни-ко-го.
Пустота растворилась в чашке
Попробуй ее не разлить!

Зажигалка удобней, чем спички,
А в общем-то, все равно
Мы похоже, опять застряли

Пробке не видно конца
Разноцветная чашка уже
Трясется от шквального ветра
Того и гляди: На деревьях

Опять защелкают почки
Но это уже не в счет
Слишком пестрой была преамбула.

Вечером солнце не заходило
Похоже, все перепуталось в небе
Вместо зари – дремотный закат
Вместо заката – свежее утро
А театр по-прежнему на берегу

Париж – это символ абстракции
Рим, наверное, тоже
Хотя я когда-то там был
В саду поликлиники Мортона
Или в больнице Доршана

Старые книги полезно читать
В концентрации умных страниц
Заключается прелесть укрытия
От космических войн
И прочих ненужных зверей

Собака боится гулять
Пожалуй, она не в себе
Для нее, как и для многих из нас
Становится данностью то, что
Все перепуталось в небе

Апрель не похож на апрель
Но может быть, и похож
Невозможно запомнить запах
Канувших в Лету апрелей

Они уже не вернутся
В район поликлиники Мортона

Пин-код не срабатывал
За бортом панельного корпуса
Оставались Америка с Азией
И другие дальние страны

Маца на столе рассыпалась.
Но я не люблю мацу
Не случилось сегодня купить
Чего-нибудь просто к чаю

Говорят, на другом конце города
Треснул высотный дом
Теперь это часто случается
Наступила эпоха конфликтов

И пин-код, как назло, не срабатывал.

Этот день
Когда над скалою формата
Зашло солнце
Был ничем не хуже других
Но и не лучше

Как обычно
Фальшиво скрипели бритоголовые рыбы
Президент поднимал козырек

Саблезубые зайцы
Играли в угодьях пещеры

Молчаливые звезды
Болтали друг с другом по мейлу

Рассыпались анонсы
Без умолку пели пираньи
Контрабасы лажали нон-стоп
Ананасы гремели в ведре

Метроном. Агроном. Старый дом.
Голый гном. Бурелом. Метроном.

Пусть Матильда танцует прилежно
Этот танец она заучила
И поэтому
Даже на траверсе Марса
Ты увидишь, наверно, ее отраженье

Да, танцует, танцует она
Нет, танцует, танцует она
Пусть танцует, танцует она

Метроном. Агроном. Старый дом.
Голый гном. Бурелом. Метроном.

Глава четвертая похожа на восьмую
И очередь проходит без следа
Взгляни на небо и иди сюда

Ты не добьешься правды в этом споре
Сегодня утром. В темном коридоре
Когда погаснет дерзкая звезда.

Эуджения ждет. Я думаю, да.
Ей опять захотелось сюжета
Чтобы гладкие волны взорвались судьбой
На пороге бесстрастной любви.

Эуджения лезет в нагрудный карман
В семь утра там не видно магистра
Покорителя снов. Не вернуться назад
Эрмитаж открывается в полночь.

Эуджения ищет кого-то во тьме
Восемнадцатый город разрушен
Кульминация снова за дверью поет:
Тракалямбия арте мунэльо.

Когда в семь вечера приходит почтальон
Он видит, что в корзине нету места
И молчаливо воет. Ночь близка,
Флуоресцентный ветер мимолетен,
Вокзал закрыт, империя пуста.