Анатолий Гуницкий: Стихотворения

Ну а рядом с корзиной,
Наполненной сонным рассветом
Упоительно и неуклюже
Вновь танцуют четыре вороны,
Но как только тамтам полнолунья
Всколыхнет вечно пьяный звонарь,
Тогда гордо они улетят
В отдаленные рощи веков
Горящих в трущобах Сан-Педро.

Что-то такое случилось: Вроде лилового дня
На радужно черном платке одноногого дерева
Шуршали коробки. Сверкали короны и перстни
Им всем почему-то было напрочь мало любви

Наверно, мы завтра опять ничего не услышим
В тумане дневном. Говорят, скоро будет аншлаг
И вместо изогнутой труппы дремучих танцоров
В наш город приедет принцесса томительных снов

Которые видел король меломан. Из поэмы,
Потерянной сонным шофером на пьяном углу
В тот миг, когда он приближался к бездонной пучине
Безводной речушки, впадающей в красный квадрат

Где снова и снова спектакль идет без антракта
На сцене, лишенной кулис и сюрпризов судьбы,
В бинокль не видно, что нынче под шляпой театра
Лишь в тысячеярусной люстре тлеет коварный огонь.

Ангел неявности мне говорил
Что с утра надо выключить воду
Из колодезных емкостей. В старом углу
Все горит. Снова в сторону тьмы

Развернулся игрой недовольный Гермес
Зеркала упали под гору
Три зеленых слона, потеряв горизонт
Улетают. И тут же, вдали

Пошатнувшись, поет Мельпомена: «The end!»
Пять утра, ветер прыгает в небо
Сонный драйв вдоль дороги. Беззвучно кричит
Сторож красных, разрушенных стен.

Может быть
Это завтра опять случится с тобой?

Письмо ненаписанное
Но может быть кем-нибудь и написанное
Письмо неотправленное
Но может быть кем-нибудь и отправленное

Письмо
У которого не было вовсе начала
А может быть
Это письмо без конца

Сейчас уже сложно, пожалуй, врубиться
О чем и о ком
И откуда, и где
Сочинялось это послание

Кому направлялось оно
И писал ли его кто-нибудь

Ведь оно не имело
Почти не имело
Ни конца, ни начала

И стало быть нет никаких оснований
Считать письмом то
Что письмом совсем не являлось

И было всего лишь подобием
Тенью ничтожной
Попыткой письма
Идеей письма
Стремленьем к письму

Которое –
Как говорит Лукьянов
Двоюродный брат Марселины Кремницкой
Солистки из хора имени Гельмана –

Никто
Никогда
Никому
Ни за что
И не будет писать

В середине текущего марта
Утро
Чем-то напоминало вечер

Ну а вечер –
Этот дерзкий угрюмый толстяк
Предпочитал
Совсем не включать телевизор

Так бывает порой
Когда вместо грядущих корней
Мы находим в глуши городской
Бейсбольные биты

И бежим на платформу тумана
Встречать незнакомых гостей

Прилетающих из отдаленных углов
Соседней судьбы
За осколками новых историй

Которые могут случиться в полдень
В середине текущего марта

Стюард с лицом волка
Летел к померанцевой роще
Нет, он не хотел
На работу идти в понедельник

И может быть даже в четверг

Надоело ему
Бесконечно бродить над Сибирью-рекой
И следить за ленивым удавом

Уходящим все дальше и дальше
На Север

Говорят, что прежде, в восемнадцатом веке
Солнце ярче светило
Над Сибирью и над Бенгалией
И вроде бы даже над Африкой

Он не помнил об этом. Он позабыл.
Все равно ему в сущности было
Потому что новый восход
Затерялся опять
В старом кармане плаща

Стюард с лицом волка
Стоял у дверей над
Континентального лайнера

Он глядел на камею-бета
И пытался понять
Что же случится еще
В этом стремительном мире?

Ему совсем никуда
Не хотелось лететь.

Архангелы Мертвого Озера
Скучно смотрели вокруг
Они чем-то были похожи
Усатые, в теплых кепках
В изъеденных ветром куртках
Один неважнецки выглядел
Очки поправлял на носу
Другому хотелось спать
Третий вместе с четвертым
Покачивали головами