Анатолий Гуницкий - Стихотворения

Глазами мокрого неба
Ты смотришь на землю
И с восхищением видишь
Как бриллиантовые жуки

Ползут с ожерельем
Вырезанным из звенящего меда
В давно забытую сторону
Горького горного дома

Они не слишком торопятся
Видимо, им безразлично
Когда замелькают на горизонте
Раструбы бронзовых стен

Когда желтоглазый трамвай
Сыграет сигнал на посадку в нижний вагон.
Где плачет брат-коммерсант
Из бедных балтийских пещер

Жуки никогда не спешат
Они знают, что ты все равно
Будешь смотреть на них с восхищеньем
Глазами мокрого неба

Инсталляция в городе Солнца
Деструктивнее, чем лоботомия паштетов
Происходящая каждый четверг
Возле заводи мутной реки

Когда прилетают из тьмы
Взбудораженные голоса
В квартале скверных жильцов
Опять начинается паника

Все боятся песен грозы
И чечетки нового марша
Это верный признак начала
Деструктивнейшей инсталляции
В заводи города Солнца

Замученные горы Контетабля
Возвысились на майскою долиной

Рыдал январь вдали
Февраль визжал не ближе
Предчувствуя, что ласковый июнь
Его и братьев зимних обезглавит

Лишит иллюзий, силы и надежд
Зеленым топором листвы своей
Которая повсюду расползется
С прожорливым бесстыдством куртизанки

Ну а потом, в осенний марафон
Все поползет в обратную сторонку
Заплачет август, запищит июль
И май заухает как голая сова

Деревья замороженно застынут
И горы Контетабля вновь как прежде
Покроются холодной коростой

Все повторяется – без видимой причины.

Мы вновь застряли около дороги
Ландкары, пешеходы. Грязь кипит
Опять вокруг. Остался ненакрытым
Огромный опустевший грязный стол.

Порою мы находим карту века
Вчера минувшего. Находим и потом
Глядим вокруг – и тотчас понимаем
Что не закончился и ныне прошлый век

Он – продолжается
Он – за окном шумит

И во дворе играет в подкидного
И слышим мы по-прежнему нон-стоп
Его надсадное, тяжелое дыханье

В автобус сесть никак. Он доверху забит
Любителями острых ощущений
Которые они не выбирали

Которые раскрылись как пасьянс
Разложенный каким-то…

Что ж, пожалуй
Теперь уже совсем недолго
Осталось ждать нам третьего звонка

По седьмое включительно – или немного попозже
Аквилон всемогущий наполнится черной каймой

Стародержавные гномы натянут волнистые вожжи
Малоформатное бренди разлив по карманам друзей

В небо взлетят кривоносые зябкие птицы
Над эвкалиптом развалится крыши кусок
Ассоциация гнева закроет проезд чужестранцам
Левосторонним машинам придется уйти на покой

Эта история вряд ли имеет значенье
Мир так устал от сюжетов… Но все-таки кажется мне,
Возле реки Самарканд, на горе пониженья
Эквилибрист многорукий отыщет лазейку в окне.

Не прикасаясь к тишине
Горячий берег – остывает
Не видит он глаза огня
Не доверяет никому

И закрывает на замок
Кладовку сломанных иллюзий
Чинить их некому. Теперь
Уходит молча, на восток.

И может быть, в чужой стране
На склоне твердого тумана
Увидит вновь глаза огня.
Не прикасаясь к тишине

Дорога давно никуда не ведет
И нам только кажется, будто мы едем.
На ближнем углу толстый монстр упал,
Царапает жалобно воздух когтями,
Ругается, воет. Его не поднять.

Одиннадцать тонн – это вам не ромашка,
Которая робко напротив растет.
В салоне одежды открылся театр,
Спектакль идет восемь суток подряд,
Название пьесы не знает никто

Но это не страшно. Мы смотрим в окно
Дорога давно никуда не ведет.