Джордж Байрон - Остров, или Христиан и его товарищи

Свершилось. Остров пришлецом оставлен.
Из вольницы — кто пал, кто обесславлен
Оковами. Понурою гурьбой
Стоят в цепях, укрощены борьбой,
На палубе, где доблестно служили.
Но униженья те не пережили,
Что на скале последний бой вели.
В напитанной их кровию пыли
Их трупы тлели. Кралась к ним, взмывая
На влажных крыльях, хищница морская
С голодным криком. А внизу шумела
Стихия равнодушная и пела
Свой гимн бессмертный. Тешились игрой
Стада дельфинов. Рыб летучих рой
Из волн на крыльях кратколетных прядал
И в волны вновь для новых взлетов падал.

Еще восток предвестьем дня горит,
А Ньюга, как одна из Нереид,
Всплыла — стеречь хранительным дозором
Сон милого. И видит: над простором
Лазурным парус, парус вдруг блеснул!
И тронул ветр, и парус изогнул…
Ей трепет грудь стеснил, чрез миг высоко!
Восторг вздымает перси: враг далеко!
Сомненья нет: плывет он прочь. Развив
Все паруса, минует он залив.
Как тень мелькнул он! Пену моря с вежд
Она стирает: как залог надежд,
Как радугу небес, следит ветрило,
Доколь его от взора не сокрыло
Морское лоно… Радость! Радость! — Пуст
Широкий океан! Из милых уст
Сейчас услышит Торквиль весть свободы!
Под верные нырнула Ньюга своды;
Что чаяла, что знала, все ему
Поведала любовь. Свою тюрьму
Покинули счастливые. Из волн
Поднялись оба. Разыскали челн,
В скалах укрытый Ньюгой по уходе
Врагов, когда он реял на свободе,
Гоним теченьем: в пору догнала
Она ладью, — ладья любви цела…
Нет, никогда не выносил из волн
Так много счастья, счастья утлый челн!

И вновь из волн встает их остров милый,
Не оскверненный вражескою силой.
Нет грозного на взморье корабля —
Тюрьмы плавучей. Мирная земля
Озарена надеждой. Ревом трубным
Чету встречают и гремучим бубном
Челны родные. Племя и князья
Приветствуют, как нежная семья,
Детей спасенных. Женщины за Ньюгой
Теснятся и целуются с подругой,
Пытая: как спаслись? Полна чудес
Их повесть. Ликованье до небес
Подъемлет клик. Слывет в толпе туземной
«Пещерой Ньюги» их чертог подземный
С тех светлых дней. И тысячи огней
Сзывают люд из дальних куреней
На пир ночной в честь близких, уцелевших
И подвигом любовь запечатлевших.
Сиянье дней сменит веселый пир, —
Какими светел колыбельный мир.