Владимир Высоцкий - Собрание сочинений в четырех томах. Том 3. Песни. Стихотворения

Меня на поле битвы не ищите —
Я отстранен от всяких ратных дел, —
Кольчугу унесли – я беззащитен
Для зуботычин, дротиков и стрел.

Зазубрен мой топор, и руки скручены,
Ложусь на сбитый наскоро настил,
Пожизненно до битвы недопущенный
За то, что раз бестактность допустил.

Назван я перед ратью двуликим —
И топтать меня можно, и сечь.
Но взойдет и над князем великим
Окровавленный кованый меч!..

Встаю я, отряхаюсь от навоза,
Худые руки сторожу кручу,
Беру коня плохого из обоза,
Кромсаю ребра – и вперед скачу.

Влечу я в битву звонкую да манкую —
Я не могу, чтоб это без меня, —
И поступлюсь я княжеской осанкою,
И если надо – то сойду с коня!

Болтаюсь сам в себе, как камень в торбе,
И силюсь разорваться на куски,
Придав своей тоске значенье скорби,
Но сохранив загадочность тоски…

Свет Новый не единожды открыт,
А Старый весь разбили на квадраты,
К ногам упали тайны пирамид,
К чертям пошли гусары и пираты.

Пришла пора всезнающих невежд,
Все выстроено в стройные шеренги,
За новые идеи платят деньги —
И больше нет на «эврику» надежд.

Все мои скалы ветры гладко выбрили —
Я опоздал ломать себя на них;
Всё золото мое в Клондайке выбрали,
Мой черный флаг в безветрии поник.

Под илом сгнили сказочные струги,
И могикан последних замели,
Мои контрабандистские фелюги
Худые ребра сушат на мели.

Висят кинжалы добрые в углу
Так плотно в ножнах, что не втиснусь между.
Смоленый плот – последнюю надежду —
Волна в щепы разбила об скалу.

Вон из рядов мои партнеры выбыли
У них сбылись гаданья и мечты:
Все крупные очки они повыбили —
И за собою подожгли мосты.

Азартных игр теперь наперечет.
Авантюристы всех мастей и рангов
По прериям пасут домашний скот —
Там кони пародируют мустангов.

И состоялись все мои дуэли,
Где б я почел участие за честь.
Там вызвать и явиться – всё успели,
Всё предпочли, что можно предпочесть.

Спокойно обошлись без нашей помощи
Все те, кто дело сделали мое, —
И по щекам отхлестанные сволочи
Бессовестно ушли в небытиё.

Я не успел произнести: «К барьеру!» —
А я за залп в Дантеса все отдам.
Что мне осталось – разве красть химеру
С туманного собора Нотр-Дам?!

В других веках, годах и месяцах
Все женщины мои отжить успели, —
Позанимали все мои постели,
Где б я хотел любить – и так, и в снах.

Захвачены все мои одра смертные —
Будь это снег, трава иль простыня,
Заплаканные сестры милосердия
В госпиталях обмыли не меня.

Мои друзья ушли сквозь решето —
Им всем досталась Лета или Прана, —
Естественною смертию – никто,
Все – противоестественно и рано.

Иные жизнь закончили свою —
Не осознав вины, не скинув платья, —
И, выкрикнув хвалу, а не проклятья,
Беззлобно чашу выпили сию.

Другие – знали, ведали и прочее, —
Но все они на взлете, в нужный год —
Отплавали, отпели, отпророчили…
Я не успел – я прозевал свой взлет.

Все ‹с› себя снимаю – слишком душно, —
За погодой следую послушно, —
Но
все долой – нельзя ж!
Значит, за погодой не угнаться:
Дальше невозможно раздеваться, —
Да,
это же не пляж!

Что-то с нашей модой стало ныне:
Потеснили макси снова мини —
Вновь,
вновь переворот!
Право, мне за модой не угнаться —
Дальше невозможно ‹одеваться›,
Но —
и наоборот!

Скучно каждый вечер слушать речи:
У меня за вечер по две встречи, —
Тот
и другой – не прост.
Трудно часто переодеваться —
Значит, мне приходится стараться, —
Вот,
вот ведь в чем вопрос!

Вот в набат забили:
Или в праздник, или —
Надвигается, как встарь,
чума!
Заглушая лиру,
Звон идет по миру, —
Может быть, сошел звонарь
с ума!

Следом за тем погребальным набатом
Страх овладеет сестрою и братом,
Съежимся мы
под ногами чумы,
Пусть уступая гробам и солдатам.

Нет, звонарь не болен:
Слышно с колоколен,
Как печатает шаги
судьба.
Догорают угли
Там, где были джунгли;
Тупо топчут сапоги
хлеба.