Гроза за окном,
Гроза с той стороны окна.
Горят фонари, и причудливы тени.
Я смотрю в ночь.
Я вижу, что ночь темна.
Но это не станет помехой
Прогулке романтика,
Романтика,
Романтика.
Подворотни страшны.
Я слышу, как хлопают двери.
Черные кошки перебегают дорогу.
Пусть бегут:
Я в эти сказки не верю.
И это не станет помехой
Прогулке романтика,
Романтика,
Романтика.
Трудно идти:
Я вышел уже давно.
И вечер в гостях
Был так приятен и весел.
Я пил вино.
Я так люблю вино.
Но это не станет помехой
Прогулке романтика,
Романтика,
Романтика.
Я проснулся в метро,
Когда там тушили свет.
Меня разбудил человек
В красной шапке.
Это кольцо,
И обратного поезда нет.
Но это не станет помехой
Прогулке романтика,
Романтика,
Романтика,
Романтика,
Неоромантика.
Я вчера слишком поздно лег, сегодня рано встал.
Я вчера слишком поздно лег, я почти не спал.
Мне, наверно, с утра нужно было пойти к врачу.
А теперь электричка везет меня туда, куда я не хочу
В тамбуре холодно и в то же время как-то тепло.
В тамбуре накурено и в то же время как-то свежо.
Почему я молчу, почему не кричу, молчу.
Электричка везет меня туда, куда я не хочу.
Ситар играл…
Джордж Харрисон, который очень любит деньги,
Послушал мантры и заторчал,
Купил билет на пароход и уехал в Дели,
И в ушах его все время ситар играл.
Кто на нем играл? Чей это ситар?
На ситаре играл сам Рави Шанкар.
Он сидел в позе лотоса на спине у слона
с ситаром в руках.
Джордж Харрисон купил пар двадцать бус.
Джордж Харрисон сказал: «Я буду жить, любя».
А потом он сказал: «Гуд бай», — и ушел в себя.
О, это странное место — Камчатка.
О, это сладкое слово — Камчатка.
Но на этой земле я не вижу тебя,
Я не вижу твоих кораблей.
Я не вижу реки, я не вижу моста,
Я пытаюсь найти лошадей.
О, это странное место — Камчатка.
О, это сладкое слово — Камчатка.
Я нашел здесь руду.
Я нашел здесь любовь.
Я пытаюсь забыть, забываю и вновь
Вспоминаю собаку: она как звезда.
Я, наверно, сюда не вернусь никогда.
О, это странное место — Камчатка.
О, это сладкое слово — Камчатка.
Я не вижу здесь их.
Я не вижу здесь нас.
Я искал здесь вино, а нашел третий глаз.
Мои руки из дуба, голова из свинца.
Я не знаю, смогу ли допеть до конца.
О, это сладкое слово — Камчатка.
О, это странное место — Камчатка.
Камчатка.
И хотя звезда его уже горела…
Виктор Цой. Май 1989 г.
«Мне кажется, что песни, тексты, которые я пишу — они очень многозначные, очень ассоциативные, могут рассматриваться с очень многих углов зрения и каждому человеку могут дать то, что он хотел бы взять из этой песни.
И песни — о жизни, о любых проявлениях жизни, которые я замечаю, и о людях, о психологии человеческой».
Марианна Цой
ТОЧКА ОТСЧЕТА
Повесть
Стремительный взлет популярности Виктора вроде бы заставляет меня начать с конца — с того времени, когда имя его стало известно очень многим. Черные дни августа 1990 года, трагедия, разыгравшаяся в Тукумсе под Ригой, нескончаемый поток писем и звонков — все это подвигло меня взяться за перо и вновь вспоминать спряжение глаголов и заковыристый синтаксис русского языка. Однако наша с Витей совместная жизнь требует диаметрально противоположной точки отсчета во времени и пространстве, когда о нем не знал никто или почти никто.
Поэтому начинаю с марта 1982 года, когда мы, собственно, и познакомились. Теперь сама по себе тема эта, затасканная бесконечными интервью, которые приходилось давать после гибели Вити, стала приобретать какое-то особое значение. Всем хотелось бы увидеть в молодом Цое черты, определившие и его популярность, и даже случившуюся трагедию. Однако начало его музыкальной карьеры, если отбросить излишнюю мнительность, присущую его бесчисленным почитателям, не имело никаких роковых предзнаменований. И хотя звезда его уже горела, разглядеть ее тогда могли очень немногие.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу