Еврипид - Финикиянки

1390 Вот Этеокл, ногой нащупав камень,

Его с пути отбросить захотел,

Но в тот же миг в лодыжке перебитой

Он братское почувствовал копье,

И в радости данайцы завопили.

Тогда наш царь, перемогая боль,

В открытое плечо наметил брату,

Но не попал - сломилось острие...

Он шаг назад и камнем Полинику

1400 Древко копья ломает пополам:

И вновь они равны и беззащитны...

Черед настал для боевых мечей.

Но, обнажив тяжелое железо,

Из-за щитов сначала не могли

Они вредить друг другу - только стук

Да гул стоял окрест от их ударов...

Пока наш царь в уме не воскресил

В Фессалии им виденную хитрость:

1410 Осев на ногу левую, свой щит

Приподнял он, и правой сделал выпад,

А так как враг при этом не успел,

Подвинув щит, закрыться от удара,

Ему в живот уходит лезвие...

Тот падает на землю, кровь ручьями

Из раны хлынула, а победитель-царь,

Считая бой оконченным, бросает

Кровавый меч и голою рукой

Доспех снимать с поверженного брата

Нагнулся, щит оставив на земле...

Но Полиник и лежа меч тяжелый

1420 Еще сжимал хладеющей рукой...

Отчаянным усилием железо

Приподнял он и, торжество прервав,

Вонзил его ликующему в сердце...

Враги теперь в смешавшейся крови

Лежат, и пыль уста их покрывает,

И мощно смерть соединила их

Непобедившего с непобежденным.

Корифей

Увы! Увы! О, бедствия слепца

И ты, о мощь отцовского проклятья!

В хоре плач.

Вестник

Но погоди... Я не исчерпал бед...

Когда бойцы бессильно землю грызли

И смерть уже глядела им в глаза,

1430 Явилась мать-царица... Эти раны,

И кровь, и смертные мучения детей

Увидела несчастная, и вопли

Тяжелые по полю понеслись.

"Зачем, - она взывает, - я не знала

О вашем бое, дети, и разнять

Вас не пришла? Зачем теперь уж поздно?"

То к одному со стоном припадет,

То над другим, рыдая, причитает:

Ей вспомнились и муки и труды,

Что выпали на долю ей напрасно,

И ласки ей припомнились. А дочь

Царевна так в слезах им говорила:

"Кормильцы матери, опора старика,

О, на кого меня вы, сиротинку,

Покинули, без мужа и семьи?"

Царь Этеокл среди мучений смертных

Мать узнает, но, влажною рукой

Ее лица касаясь, он не может

1440 Произнести ни слова. Только глаз

Немая речь родимую ласкает...

А Полиник еще дышал, и, мать

С сестрою глаз лучами обливая,

Он им сказал: "Простите... жизни нет

В твоем ребенке, мама, и жалею

Я очень и тебя, и Антигону,

И Этеокла тоже - бедный брат!

Он был мой враг, но умирает братом...

Смотри же, мать, и ты, сестра, мой труп

Похороните дома... вы фиванцев

Упросите? Не правда ли? Из царства,

1450 Которого лишился я, земли

У них прошу ничтожные две горсти...

Дай руку, мать... глаза мои закрой..."

И у него еще достало силы

Ее рукой коснуться век своих

И прошептать: "Простите... мрак могильный

Мои глаза наполнил... О, прости..."

Сказал - и жизнь несчастнейшие братья

Покинули в один и тот же миг...

А мать в порыве ужаса и муки

Из трупа меч кровавый извлекла

И в грудь всадила, после зашаталась,

Вся белая, упала меж детей

И умерла, их молча обнимая...

1460 Меж тем вокруг уж разгорался спор,

Кто победил, и мы за Этеокла,

Данайцы против были. А вожди

Решить сомнений наших не умели...

Тот тени Полиника присуждал

Победу за его удар начальный,

А тот совсем победы не хотел

В бою искать, где оба - бездыханны...

Спор перешел в ожесточенный крик:

"К оружию!" И счастье улыбнулось

На этот раз фиванцам - мы щитов

Не бросили, пока кипели споры,

Враг мигом смят, и ни один данаец

1470 Не устоял - убитых горы там,

Наводнена долина кровью вражьей,

Немногие успели убежать.

Теперь одни трофей Крониду ставят

Из золота Зевесов истукан,

Другие же, сорвав доспехи вражьи,

Ликуя, их в Кадмею повлекли.

И наконец, с царевной Антигоной

Последние, подняв на рамена,

Сюда несут трех горьких мертвецов.

Да примут их друзья и здесь оплачут.

Таков исход законченной борьбы,

Для города счастливый и ужасный.

ИСХОД

Хор

Увы! Увы!

1480 Не слова нам приносят печаль,

И Эдипов чертог

Черной ризою кроют не речи.

ЯВЛЕНИЕ ВОСЕМНАДЦАТОЕ

Те же. Антигона и толпа.

Показывается процессия: впереди идет Антигона, с пеплосом, спущенным с одного плеча, горящими глазами и волосами, выбившимися из-под фаты; за ней толпа несет три одра с мертвыми, Этеокла впереди. Когда их ставят, то мать