Семён Кирсанов - Эти летние дожди...(Избранное)

Счастье — быть
частью материи,
жить, где нить
нижут бактерии;

жить, где жизнь
выжить надеется,
жить, где слизь
ядрами делится;

где улит
липкие ижицы
к листьям лип
медленно движутся.

Счастье — жить
в мире осознанном,
воздух пить,
соснами созданный;

быть, стоять
около вечности,
знать, что я
часть человечества;

часть мольбы
голосом любящим,
часть любви
в прошлом и будущем;

часть страны,
леса и улицы,
часть страниц
о революции.

Счастье — дом,
снегом заваленный,
где вдвоем
рано вставали мы;

где среди
лисьих и заячьих
есть следы
лыж ускользающих…

Шар земной,
мчащийся по небу!
Будет мной
в будущем кто-нибудь!

Дел и снов
многое множество
все равно
не уничтожится!

Нет, не быть
Раю — Потерянным!
Счастье — быть
частью материи.

Что такое
новаторство?
Это, кажется мне,
на бумаге на ватманской —
мысль о завтрашнем дне.

А стихи,
или здание
или в космос окно,
или новое знание —
это, в целом,
одно.

В черновом чертеже ли
или в бое кувалд —
это
опережений
нарастающий вал.

Это дело суровое —
руки рвутся к труду,
чтоб от старого
новое
отделять, как руду!

Да, я знаю —
новаторство
не каскад новостей, —
без претензий на авторство,
без тщеславных страстей —

это доводы строит
мысль резца и пера,
что людей
не устроит
день, погасший вчера!

Не устанет трудиться
и искать
человек
то,
что нашей традицией
назовут
через век.
1954

Я год простоял в грозе,
расшатанный, но не сломленный.
Рубанок, сверло, резец —
поэзия,
ремесло мое!

Пила, на твоей струне
заржавлены все зазубрины.
Бездействовал инструмент
без мастера,
в ящик убранный.

Слова,
вы ушли в словарь,
на вас уже пыль трехслойная.
Рука еще так слаба —
поэзия,
ремесло мое.

Невыстроенный чертог
как лес,
разреженный рубкою,
желтеющий твой чертеж
забытою свернут трубкою.

Как гвозди размеров всех,
рассыпаны краесловия.
Но как же ты тянешь в цех,
поэзия,
ремесло мое!

Хоть пенсию пенсий дай —
какая судьба
тебе с ней?
Нет, алчет душа труда
над будущей
Песнью Песней!

Не так уже ночь мутна.
Как было
всю жизнь условлено, —
буди меня в шесть утра —
поэзия,
ремесло мое!

Вот Новодевичье кладбище,
прохлада сырой травы.
Не видно ни девочки плачущей,
ни траурной вдовы.

Опавшее золото луковиц,
венчающих мир мирской.
Твоей поэмы
рукопись —
за мраморной доской.

Урны кое-как слеплены,
и много цветов сухих.
Тут прошлое наше пепельное,
ушедшее в стихи.

Ушедшее,
чтоб нигде уже
не стать никогда, никак
смеющейся жизнью девушки
с охапкой цветов в руках.

Нет проще рева львов
и шелеста песка.
Ты просто та любовь,
которую искал.

Ты — просто та,
которую искал,
святая простота
прибоя волн у скал.

Ты просто так
пришла и подошла,
сама — как простота
земли, воды, тепла.