Всеволод Емелин - ПСС

Высокорослый больной белорус,

Хохол и кичливый лях.

Но я бы хотел ответить

Всем этим жадным заразам:

«Подавитесь нашей нефтью,

Раздуетесь нашим газом».

Не так жалко нефти и газа,

Как по человечески больно мне,

Думал я — сестра синеглазая,

Оказалась — фря пергидрольная.

В Новый год смотреть я не мог без слез,

Президент наш под камеры вышел,

В пиджачке стоял, да под елкой мерз,

Ждал, когда вы что то подпишите.

Знаешь, что бывает, красавица,

Коль хвостом вертеть да на стороне?

Скоро наш спецназ побратается

С бундесвером братским на Немане.

Избирайте Луку Мудищева,

Жарьте несъедобные драники,

Но не вздумайте вы отвинчивать

На трубе нашей краники.

Двести с лишним лет не зря через вас

Проходила черта кошерная.

Вы у нас за копеешный «Белтрансгаз».

Запросили цены безмерные.

Мы трубопроводов систему

Под Балтийскими спрячем волнами.

Мало нам евреев с чеченами,

Так еще и вы нам на голову.

Там, по самому дну,

Мы проложим трубу,

А вы глотайте слюну,

Да кусайте губу.

И нечего вам разевать свой рот

На наш углеводород.

У вас и самих дофига болот -

Бурите, глядишь, повезет.

Любишь газ голубой?

А не хочешь в полярный ад?

Где киргизский конвой,

Да полосатый бушлат.

Не получить врагу

Нефть приобских низин,

Где зимой я тонул в снегу,

А летом тонул в грязи.

Где долгой ночью полярной

Ждал, что сыграю в ящик,

Вдыхая запах солярки

И слушая дизель стучащий.

Если движок заглушишь,

Утром не заведешь.

Если стакан не осушишь,

До завтра не доживешь.

Если одеколона

Сейчас пареньку не нальют,

Будет пища воронам -

Его разобьет инсульт.

Сижу и точу топор

Каким-то ржавым напильником,

И слушаю грустный хор

Измученных собутыльников.

Лыжи у печки стоят

И инструментик шанцевый,

Мутный блуждает взгляд,

А рядом на койке панцирной

Лежит Володя Подкопаев

И издает чудные звуки,

А это он ведь, умирает,

Попив паленой тормозухи.

Вот так, то горячка белая,

То отморозишь уши,

Да, освоение севера -

Это вам не лобио кушать.

А летом наступает зной,

Гнус превращает всех в японцев,

И день и ночь над головой

Висит безжалостное солнце.

В болоте тонет вездеход,

Портянки постоянно мокры,

В теодолите все плывет,

Орут на заключенных ВОХРы.

Так наполнялись закрома,

Рос золотой запас России,

Вместо балков росли дома -

Не зря мы эту грязь месили.

Трубопровод, через чащи и кустики

Тянется, миля за милей,

А по бокам-то все косточки русские

Сколько их, знаешь ли Миллер?

И эта нефть никогда

Не была бы добыта,

Кабы не героизм труда

И не героизм быта.

Не зря облазал я ползком

Тюменский север бесконечный,

Закусывая сахарком

Лосьон зеленый «Огуречный».

Не зря я грелся у огня,

Гнул лом об ледяные недра.

И Катерпиллер на меня

Валил реликтовые кедры.

От юности моей был прок,

От тех годов восьмидесятых,

А, что Америке дал Бог?

Машинку доллары печатать?

Страна живет и богатеет

На радость мне, ему, тебе,

А так же нескольким евреям

И офицерам ФСБ.

Сияют в Москве кабаки

За тучи цепляются здания

А я ухожу от тоски

В безбрежные воспоминания.

Пришла одинокая старость

И скелет, обтянутый кожей,

Как нам труба досталась,

Хочу рассказать молодежи.

Обнищавший, больной

Выпью стакан портвейна,

И снова передо мной

Встанет страна Тюмения.

В сугробах по грудь Надым

Сопки маячат Харпские

Столбом поднимается дым

Горит гараж в Нижневартовске.

Как я тебя люблю

Север Тюменской области,

Где сгубил во хмелю.

Я свою буйну молодость.

Про нефтяное Приобье

Вижу страшные сны я,

Где я отдал здоровье

За богатство России.

Вот подходит к финалу

Видно, моя борьба,

Жизнь меня доканала,

Дело мое — труба.

Сплю я кошмарным сном,

Зубы скрипят от боли.

Мне Роснефть и Газпром

Дали б премию, что ли?

(Из цикла «Стихи о современной русской поэзии»)

Над Москвою ранняя весна.

Между луж иду я как по лезвию.

Сколько же оттаяло говна

И, еще, Всемирный День Поэзии.

Евг. Лесину.

Куда катится страна?

Вопрошать я не устану.

Немзер против Кузьмина,

Кушнер против Гандельсмана.

Принял я холодный душ