Евгений Клюев - Зелёная земля

я решил написать Вам, глубокоуважаемый совладелец, -

но иначе, пожалуй, у нас не получится разговора.

А без этого – как же? Мы ведь, в сущности, братья:

делим пищу и кров… притом что живём как чужие!

Хотя что нам делить-то – по совести разобраться -

и какой друг от друга дожидаться поживы?

Нет чтоб как-нибудь залететь погостить на недельку -

поболтали бы, посидели б как люди!

Вместо этого Вы осторожно крадёте сардельку -

специально для Вас же и оставленную на блюде.

Это ль, друг мой, не глупость – воровать у себя же?

Впрочем, слишком многие делают то же с охотой:

я тут как-то и сам хватился одной пропажи,

оказавшейся тотчас же счастливой находкой, -

я о десяти кронах, спрятанных в медном стакане

от себя самого (забываем, голубчик, стареем!) -

иллюстрация, любимая психологами и дураками:

феномен исчезающей банки с апельсиновым вареньем.

Допускаю, что варенье для Вас вообще не тема,

но дело не в нём, а в том, что все мы похожи, -

и, как бы природа нас разобщить ни хотела,

а всё-таки сторониться друг друга негоже.

Что до кекса на блюдечке – кекс этот Вам подарен.

Он с марципаном… стало быть, приятного аппетита.

Да, кстати, меня давно уже не волнует Дарвин -

так что с Дарвином можете поступать как хотите.

Записка тринадцатая,

велосипедисту, оставляющему

свой велосипед у моего окна

Как бы так половчее начать – и сразу закончить…

Дело в том, что Дании свойственна одноэтажность, -

и, тем не менее, никто тут особенно не хочет

чувствовать свою прибитость к земле и ничтожность.

Космос близко – практически в каждой тарелке супа,

так что логика, видите ли, самая простая:

как-то это совсем уж безрадостно и глупо

из-за Вас, дорогой мой, не видеть мирозданья!

Созерцая конструкцию Вашего велосипеда,

говорю себе: она совершенна и превосходна…

но, привыкнув, утрачиваешь вкус постепенно

даже к самым волшебным сторонам обихода.

Иногда я не прочь бы вспомнить, к примеру,

как выглядит церковь Святому Николаю,

но в окно я вижу лишь двухколёсную химеру -

и хорошего, простите, Вам отнюдь не желаю.

Что меня и пугает… А хотелось бы не пугаться -

не пугаться и не ругаться: мы не мятежны.

Я не ставил бы под Ваше окно своего фрегата,

заведи я себе фрегат (никакой надежды!).

Потому что, дружище, открытость перспективы

приобщает нас к миру – особенно вечерами…

и особенно если окружающие картины

не прикованы к чьей-нибудь хромированной раме!

Я люблю себя чувствовать частью Вселенной -

и Вселенная, вроде бы, заметно не против…

раз я с Вами болтаю в стране этой благословенной

одноэтажных домов и многоэтажных бутербродов.

Записка четырнадцатая,

синоптику телеканала «DANMARK 2»

«В понедельник Фальстер от Дании оторван

по причине невиданных снежных заносов».

Как же так, уважаемый Пребен, или Торбен,

или Эсбен… мне не то чтобы обидно за остров -

мне хотелось бы просто побеседовать с Вами

(и причём в свободном каком-нибудь стиле):

что-то дерзко Вы нынче обходитесь с островами -

словно сами, прости Господи, их сотворили!

Я, конечно, немедленно поехал на Фальстер,

не особо надеясь застать его на месте,

раз он Вами оторван! Но, Кристен, или Карстен,

или Торстен… у меня для Вас печальные вести:

Фальстер там же, где прежде (проверьте по карте!) -

и в ближайшее время он сместится едва ли!

Так что впредь тектонических сдвигов не предрекайте,

ибо сколько бы и чего бы Вы ни поотрывали,

а ландшафт есть ландшафт – и не в Вашей воле

распоряжаться островами и материками,

потому что, обожаемый Огэ, или Оле,

или Ове… они сделаны другими руками.

Если что-то сдвигается хотя бы на йоту -

начинается всемирная игра в прятки,

а потом (относительно этого чего-то)

всё выстраивается в совершенно новом порядке.

И тогда далёкий какой-нибудь берег

внезапно оказывается возле Вашего носа.

До свиданья, воображаемый Хенрик, или Эрик,

или Фредерик… до следующего заноса!

Записка пятнадцатая,

оформителю витрин

Дорогой оформитель!

Тут, значит, такое дело…

Я позволю себе перейти к существу проблемы:

не годится привязывать ангелов шнурками за тело,

ибо ангелы бестелесны… а не как все мы.

Между тем я вижу, что в витринах всех магазинов

ангелы последовательно подвешены за спинки: