Любовь Тильман - Эмигрантка

Жидівка – кажеш ти, То що ж, нехай і так.

Я, гордо, на чолі несла єврейства знак

l не ховалася, як дехто, у шпарини.

Я прізвище єврейське зберегла.

Я все життя «жидівкою» була.

Тут праотці мої, в забутих вже віках,

Роботу віднайшли собі i дах.

Я народилась тут, батьків тут поховала…

А звідки ти взялась? -ото мені цікаво.

Чи не від тих навал монгольсько доби,

Що щирий люд землі підняли на диби?

Чиж пращурку твою не зґвалтували були?

Бо звідки ж в тебе ці монгольські скули,

Мигдалини очей, той неповторний ніс?

До справжніх українок придивись,

Що не сичать, не бризкають слиною,

Не марять світ затьмарити пітьмою,

Не б’ють себе у груди щохвилини,

Доказуючи: я – для України!

l не шукають потім в прадідах „жидів”,

Щоб назавжди покинути «свій Львів»,

«Свою Галичину, свою Вкраїну

l неповторну мову солов’їну».

Ти ж не бажаєш в Україні працювати,

Багатше жити у Австралії, Канаді

Та знов „жиди”, у котре, на заваді

Де ж, в дідька, ту жидівську маму взяти?

l ти сичиш i бризкаєш слиною…

Всі вині, всі гнобили, обкрадали,

Привчили бути нишпоркою, рабою

А під кінець ще й мову відібрали…

А я – „жидівка”, народилася у Львові,

Мені всі люди – люди однакові.

Мене дістали вже твої промови,

Бо все моє життя у Львові є дві мови.

l вчилася я тут і працювала,

l на обох писала й розмовляла,

Не нишпорила, і не плазувала,

Не крала і рабинею не стала.

Рождаемся мы там, где нас родили:

В Америке… Израиле… России…

И, согласитесь недруги и други,

Нет в этом ни вины и ни заслуги

Владыка Мира, Бог моих отцов,

Спаси меня от недопонимания,

И Защити мое существование,

И Дай прийти к Тебе в Конце Концов.

Ты Всемогущ! Что я перед Тобой?

Что пред Тобою все изыски мира?

Я не орган, я даже и не лира…

Не деревом, травинкою простой

Тобою взращена я в поднебесье.

Но и во мне ведь чье-то равновесье…

И я ведь что-то значу в Бытие –

Как камень, как травинка на Земле.

У кожного з Души є тільки половина,

Бо чоловік + жінка – це Людина

(Дивиться шостий день у роздiлi «Буття»)

Ми тільки половинки – ти і я.

Стихи рифмуют не пророки.

Хоть резче в них, подчас, пороки

И ярче мир в своей красе,

И четче времени приметы …

– То лишь другой Души отсветы,

Мятущейся в миру, как все.

Плачет тучепад,

Длинных струй поток.

Сердце, невпопад,

Сбросило листок.

Оглянусь назад –

Сколько там всего.

Сколько? – Вехи дат,

Больше ничего.

Дивный синий свет

Дарит неба свод…

Боль или ответ?

Вечера ль исток?

Иль всему исход?

Этот город мне бросить совсем не легко,

Здесь с рожденья живу я года и года…

А родная земля от меня далеко

И я не была там никогда.

Там жили мои предки седой стариной,

Там язык, что я только теперь познаю,

Там никто и не знает про муку мою

И не ждет, что вернусь я домой.

Читаю я труды, седые, мудреца.

Ищу для понимания смирения.

Но как же можно так любить Творца

И ненавидеть все Его Творенья,

Иллюзию Земного Бытия?

Себя как разделить на «я», «чуть я», «не я»?

Как осознать не равность Изначалья

И невозможность равности в Конце?

И понимаю я печать Молчания

И строгость скорби на лице.

Попытка все понять и объяснить,

Во всем всенепременно разобраться.

Как трудно жить. Но невозможно жить

И разобраться в Сущем не пытаться:

Понять в Пути свое предназначенье…

И жить – не жить, и спать и не уснуть,

И не постичь в познанье постиженье

И изойти. И так закончить путь,

Все нити упустив, и все значения.

Сквозь стекло воспоминаний ветер.

Все уходит. Мысли не дают покоя.

Ах, зачем я помню все плохое,

Если все равно тобой болею?

Сквозь стекло воспоминаний ветер.

Пустота. Безудержность желания.

Как бесцветны все воспоминания.

Думать не хочу, а вдруг прозрею?

Сквозь стекло воспоминаний ветер?

Или это тучи через сердце?

Мне ни на кого не опереться,

Не суди, живу я как умею.

С тобою мы уже расстались.