Мишель Уэльбек - Очертания последнего берега. Стихи

Я знаю, как стучит кровь и ликует плоть,

Блаженство ширится и заливает тело.

В шезлонге в сумерках я грезил о слиянье

Двух тел, все думая о том, как смерть близка

В тот миг, когда в нас жизнь, казалось бы, крепка,

Об угасающем в закатный час желанье…

Жизнь отвращала: не скрывал

Язв перевязочный пакет.

Мне страшно было, я страдал,

Закат встречая и рассвет.

Все листья растерял каштан,

Отцвел иллюзий пустоцвет;

Какой-то траурный дурман.

Я зубы сжал – вот мой ответ.

Мне нужно было нож купить

Еще тогда, в пятнадцать лет.

Хотел бы я красавцем быть:

Само собой, сомнений нет.

Вокзал притягивал юнца:

К тебе я ехал вновь и вновь.

Я был настроен на любовь:

На вопрошанье без конца.

Такому ритму поезда

Меня сумели подчинить.

Вспять двигался я иногда:

В тринадцать лет куда спешить?

Нам жить и жить.

Впервые с женщиною переспал

Я где-то в Греции, на пляже;

Ночное море

Во тьме дышало рядом.

Уж больно романтично,

Сам знаю, не дурак,

Но было правда так.

И набегали волны,

Шептали волны,

И, как они, зыбка

Судьба была пока.

Я накануне вплавь отправился на остров,

Такой, казалось, близкий.

А там теченье, что ли, —

Я так и не доплыл,

Едва назад вернулся.

Я еле выгреб, чуть живой,

Уж думал – все, конец.

Мне было страшно грустно,

Что так сейчас и утону.

Жизнь виделась безбрежной

И солнечной насквозь,

И умереть в семнадцать лет,

Ни с кем не переспав,

Казалось так обидно.

Иль смерть задеть должна,

Чтоб жизнь узнать могли мы?

У всех нас плоть жадна,

Затем что уязвима.

На пляже казино – как рубка,

И все темнее синева

Небесная. Твои едва

Прикрыты бедра мини-юбкой.

Густа украшенная белой

Камелией волос копна.

От ласк твое трепещет тело,

И с нами заодно луна.

Распущены волосы,

Платье с глубоким вырезом —

Она глядит на меня доверчиво.

Постель не убрана,

Птицы ходят меж кедрами,

Сегодня у нас воскресенье.

Глянул в зеркало,

Надо приготовить кофе,

Мусорное ведро полно.

Ее взгляд стал жестким,

Она хватает чемодан;

Все – по моей вине.

Нищего рвет в метро,

Пассажиры отходят подальше.

Прибывает поезд.

Заря – сама альтернатива,

Так часто Аннабель твердила.

День дрейфом был без перерыва,

Безжалостная ночь давила.

Вокруг пластмассовых сплетений

Ее сандалий всё кружили

Эгоцентрические тени.

А органы свое отжили.

Заря была еще одним

С далекой юностью прощаньем.

Давно все стало ей чужим,

И жизнь ее была скитаньем.

Салат готовя, то и дело

Она тихонько напевала.

Уж полдень! Умирало тело.

Смирясь, она себя ласкала.

Она жила, как в бонбоньерке,

В мирке салфеток, кукол, пялец;

Шел дождь и проходил, и солнце проходило

Над домиком ее,

Где лишь часы на стенке били да скоплялось

Все больше вышитых вещиц

Для ребятишек трех сестер ее замужних.

Детишки у сестер,

А у нее самой

Роман был роковой —

И никого с тех пор.

Осталось шить да грезить,

Потупя в пяльцы взор.

За домиком в полях трава была пышна,

Цвел дикий мак местами;

Там иногда часами

Могла ходить, ходить без устали она.

Уходит солнце,

И меркнет свет,

Но не сдается —

Живет поэт!

Луна мертвее,

Чем лед и прах,

Но и под нею

Поэт – монарх!

А день манящий

Встает вдали,

Как шар, летящий

За край земли,

Где серой пылью

Исходит свет…

И вроде был я —

И нет как нет.

Как выпуклые стекла – волны.

Застыли в ледяной броне

Поля, пространны и безмолвны,

Угасла ненависть во мне.