Сергей Сметанин - Зной

Свежо и чисто в сумрачном бору.
Подмокший мох еще лежит на гриве.
Слетела шишка с кедра поутру,
Десницей ветра сбитая в порыве.

К реке спешит извилистый ручей,
Преодолев непрочную запруду.
Какое счастье знать, что мир – ничей
И с громом бьет небесную посуду.

Счастья в жизни – хоть отбавляй!
Выливается через край.
Словно вывешенный на радуге
Чуть покачивается трамвай.

Рельсы прыгают вверх и вниз,
Из травы торчит острый лист,
И дрожит в небе, рядом с жаворонком,
Чуть правее – парашютист.

Это – пригород. А вдали,
На ладони самой Земли,
Белый город, как белый памятник
Тем, кто ведали и могли.

Две синички под окном
На зеленой ветке —
Распушило ветерком
Жёлтые жилетки.

Не Весна ли то сама
Солнышком пригрета?
Ждать ли скорого письма —
Верная примета?

На березе под окном
Тенькают синички.
– Извините, вы о ком,
Милые сестрички?

– Речка, речка, отчего ты не прозрачна? —
Удивленно реку спрашивал ручей.
И ответила волна, тихонько плача:
– Я давно таких не слышала речей!

Отчего твой взгляд на мир не замутился?
Оттого, что ты берёг его, берёг.
Оттого, что помнишь место, где родился —
А река забыла, где ее исток.

Ночи звездный поясок
Высоко сияет.
Месяц – легкий обласок
В облаках ныряет.

Отражение в реке
Дробится на части —
Это я на обласке
Догоняю счастье.

Хорошо на Урале по осени —
Настоящий березовый рай.
Столько золота с неба разбросано,
Хоть корзиной его собирай!

А в долине – рябинка заветная
С алой гладью по краю листа.
Обняла ее дымка рассветная,
Словно белого шелка фата.

И смущенно лесная красавица
Прижимается кедра к плечу.
Ей бы только со счастьем управиться,
А другого – желать не хочу.

Горланят петухи по Юрюзани —
Едва не разрываются гортани!

Вокруг меня все горы, горы, горы,
Далеких сосен ровные узоры.

А вдоль реки дома да огороды,
Здоровые картофельные всходы.

Там родники из сердца гор струятся.
Хотят от сосен тучи оторваться,

И с каменистой кручи непрестанно
Струится пар волокнами тумана.

Там жители просты, немногословны,
Друг к другу и к приезжему любовны.

Закончив сенокос, поют частушки —
Со стариками слушают старушки.

Дружок, задравши ухо, громко лает,
Он, сумасброд, опять цыплят гоняет.

Там индюки степенно, как павлины,
До улицы гуляют середины,

И за город, беря заборы с бою,
Бредет козел с ужасной бородою.

За ним игривым стадом козы ходят,
А петухи мелодию выводят.

Какая чистота! Какая сила!
Вот, наконец, и утро наступило!

Полдень. Вдоль дороги – плоский дым,
Словно кистью тонко прочертили.
На опушке ровный купол пыли,
Стадо волочится перед ним.

Ящерка застыла на камнях,
Зацепилась пальцами за грани,
И трава как бы сильнее вянет,
Отражаясь в выпуклых глазах.

Время словно спрятано в стволы
Сосен, что стоят у поворота,
И с необъяснимой неохотой
Вытекает каплями смолы.

Вся природа бредит желтизной,
И в чертах, дрожащих и неполных,
Как гигантский зреющий подсолнух,
Наклонилось небо надо мной.

К мостовой прижалась летняя жара,
На газоны льется нежная прохлада.
Незакатные в Сургуте вечера,
Хоть читай, и электричества не надо.

Стань в рябиновые, влажные кусты,
От небес не отводя в восторге взора.
Сколько вечной и щемящей красоты
В белом облачке над синей кромкой бора!

Жизнь бедовая берет подъемы круто,
На пределе напряженье и надлом.
Нынче лебеди повеяли Сургуту
Белоснежным, цвета Севера, крылом.
Знак надежды – нам он только помогает,
А иначе, кто бы выдумал тогда,
Будто птицы к людям сами прилетают
Только в добрые, родные города.
Презираю справедливые приметы,
Но зимою будут помниться светлей
Ночи белые, навеянные лету
Белоснежными крылами лебедей.