Марина Цветаева - Егорушка

Обронил орел залетный – перышко.

Родился на свет Егорий-свет-Егорушка.

Ликом светлый, телом крепкий,

Грудью – ёмкий, криком – громкий.

Обоймет – задушит.

Десять мамок сушит.

Поет мамка над колыской,

Поет нянька над колыской:

“Ты лежи, сыночек, тихо,

Серый волк, сыночек, близко!

Придет серый волчок,

Схватит <���Ерку> за бочок!

Так уж спи, мой свет-Егорий!”

А сосун из люльки вторит:

“ – Придет серый волчок,

Схватит няньху за бочок!”

– Спи, сынок, голубок!

Тот встает на дыбок.

– Спи, сыночек! – А тот

Няньке пятками в рот.

И на том спасибо:

Всех зубов не выбил!

Ходи тихо, ходи низко —

У Егорья три колыски.

Перва ивова была:

Сама матушка сплела.

Так ее наш сок о л

Всю по прутику расплел.

Расписная да резная —

Вот колысочка вторая.

Часу в ней не пролежал:

Разом в щепья изломал!

Увязала гривну в узел,

Пошла матушка на кузню:

– “Наших слез поубавь.

Колыбелочку нам справь,

Чтоб сыночек наш пригожий

Ее в год не раскорежил!”

Пошла в кузнице горячка,

Идет мать-молодка с качкой:

Красной кованою —

Кузнецовою.

Весом: пять пудов с половиной.

Положила в нее сына.

– Ходи вверх, ходи вниз! —

Как скорлупочку разгрыз.

И глядит на свет Господень

Оком огненным.

То не ветер расшумелся над ветлами —

Вспоминает молода – орла залетного.

Не простого-то орла – златопёрого,

Ну, с которым-то она – от которого...

Вспомнить – грудь кипит!

Позабывши стыд —

Волком взвыть бы, да нельзя: сыночек спит!

Не кричит – знать сыт.

– Вспомнить – грудь кипит! —

Что ж так тихо нынче спит-не храпит?

С лавки скок: – Сы – нок!

Качку толк: Что – смолк?

Да вся кровь с лица: колыска пуста!

Туды-сюды:

Под качкой – нет,

Под лавкой – нет,

Скок н а печь – нет!

Аж в кадку – дно

Пытать багром

Пошла, аж вилами навоз

Перетрясла – как волк унес!

Аль Полунощница в нору

Сгребла, зажав в переднике?

И – воем – по всему двору:

– Мой первенький! – Последненькый!

Месяц ясный,

Звезды частые,

Беда-беда страшная!

Заколи меня, несчастную,

Заря-заря красная!

Ох, знак на правом на плече

Родимый, щечки-зарева!

При светлом месячном луче

Как есть – по травочке одной —

Все сено перешарила.

В хлев толканулася: петух

В сердцах вскричал. – Овечий дух

Ей в нос – с какой-тo смесью.

Взошла – за нею месяц.

И тычет ей перстом: Гляди!

Глядит: а хлеву посреди

– Так в нос и вдарил запах! —

Сама – с Егоркой в лапах!

А малый-то ее в живот!

Так приналег – аж треск идет!

Причмокивая лихо,

Егор сосет волчиху.

А рядом – полукругом в ряд —

Шесть серых волченят.

А она-то его, уж она-то его.

Сосет – а та, знай, облапливает!

Уж мало ей лап четырех своих, —

Хвостом норовит, анафема!

Тот чмокнет, а эта хвостищем: мот!

И в нос-то его язычищем – раз!

Да тела всего – язычищем – вдоль

Сто раз – да еще сто раз.

А кр у гом, в маменьку впиясь:

Дюжина красных глаз.

А кругом, – промеж дохлых кур —

Дюжина овчьих шкур.

Застолбенела, не ступнет:

Аж гири у лодыжек:

А этот себе, знай, сосет,

А та себе, знай, лижет!

Как вздрогнет тут – и шесть носов

Ввысь – от овечьих шкур.

И хором шестеро бесов

За волченихой: уррр!

– Егорушка! – И частокол

Ощеренных клыков.

– Егорушка! – Седых боков

Дых – и седин – дыб.

– Егорушка! – И через всех

Бесов – на сына прямо!

А тот – от матери-то – в мех:

Анафеме-то: – Мама!

А она-то его! Уж она-то его!

– Сосет, а та, знай, облапливает!

Гляди, мол, смекай, мол, кто мать ему!

Аж нос задрала, анафема!

А бабы не слышно,

– Лижи во все рыло! —

Тихонечко вышла

И дверку закрыла.

Только с того часу

Новым дням черед.

Просит малый мяса,

Груди не берет.

Только месяц рожки

Ткет сквозь рожь-гречиху —

Кажну ночь в окошко

За дитем – волчиха.

Подрастают наши крылышки-перушки!

Три годочка уж сравнялось Егорушке,

Черным словом <���всех oкpyг хает>-бр о нит,

Не ребеночек растет – а разбойник.

Кочны вянут в огороде,

Цветы голову воротят.

Цвет не цвет и гриб не гриб —

Всем головочки посшиб!

Мать – сдобную лепешечку