Владимир Гандельсман: Новые рифмы (стихи)

и растаян прах зимы, тебя зовут, иду, иду

30 декабря 2000

* * *

Да, да, да, Музиль, любить и убивать,

с мухами-людьми все ясно,

(там, где ты, не следует бывать),

а теперь взрывай словарь прекрасно.

Речь и мысль (гора и мышь, Музиль!)

слишком дорогой ценой даются,

ненависти в норах не развязан узел,

затянулся, в нем темно без солнца.

Ах, ты говоришь, они родятся

в этих норах? Говоришь - "духовность"?

Над низиной все высоколобый длится

чистый опыт Альп, его верховность.

Что ж, взрывай словарь! И к чернозему

(губок алых и чулок ажурных

для чего от чернозема хочешь?), к злому,

свежему ты подхоронен, Ульрих.

Точный ум, боюсь, итог твой вздорен!

Вечную ли душу извлекать бесславно,

как из минус единицы - корень?

Мнимость совершенно явна.

31 декабря 2000

Набросок

Какие предместья глухие

встают из трухи!

Так трогают только плохие

внезапно стихи.

Проездом увидишь квартиры,

так чья-то навзрыд

душа неумелая в дыры

стиха говорит.

Но разве воздастся усердью

пустому ее?

Как искренне трачено смертью

твое бытие!

Завалишься, как за подкладку,

в домашнюю тишь

и времени мертвую хватку

под утро заспишь.

26 января 2001

Сквозь туннель

Как, единственная,

я тебя избывал,

жизнь истинная,

от себя избавлял,

чтобы и ты не особенно

привыкла ко мне.

Не просил согбенно,

себя не помня:

будь со мной. Дремля,

спал. Или шел, идя.

Поезд в землю

с земляного покрытья

уносил. Вот место

земли и неба,

где ты всегда есть то,

что не может не быть,

ты внезапный стог

света, ты моя

прошив тьмы сгусток

жизнь истинная.

20 февраля 2001

Ночной экспромт

Морось цеха серебристого.

Что-то вроде наваждения:

воздух крестится неистово

в каждой точке нахождения.

А вернее: точка крестится

и мерцает, богомольная.

В прах рассыпанная лестница,

неба фабрика стекольная.

Над кустом ли звезд кустарная

вот - работа, чтоб он рос, поди.

Или пыль висит словарная,

чтоб сгуститься в слово, Господи.

26 февраля 2001

Театр

Свет убывает, в темноте

поднимут занавес,

дохнет со сцены - я секунды те,

сырым холстом, прохладой, - о, я помню весь.

Макарова: "Светает... Ах!"

и пухленько бежит к часам, - "седьмый,

осьмый, девятый", и ленивый вздох

Дорониной, дородной ведьмы,

в кулисах, дышит и вздымает грудь.

Их простодушное притворство,

их обезьянничанье. Взять бы в прутья

створ сцены, створ

вдруг освещен, театр, театр,

от слова "бельетаж" идет сиянье,

вращающийся круг, к вам Александр

Андреич Юрский, на Фонтанке таянье

и синеватый и служебный свет,

экзаменационный воздух.

Где ж лучше? Где нас нет.

Нас двух автобус двадцать пятый вез, о, вез двух,

мы в темном уголке, вы помните? вздрогнем

у батарей в парадной,

когда проезжих фар окатит нас огнем

и перспективою обратной.

Гонись за временем, гонись,

дверь скрипнет, ветерок скользнет, и

за ним Лавров с бумагами-с,

и фиолетовые фортепьяно с флейтой ноты

захлопнуты. Его ли предпочтешь на выпускном балу,

созвездье ли маневров и мазурки?

Театр, о, монологи с пылу,

бинокли, жестяные номерки,

Стржельчик жив еще, внутри фамильи

своей весь в мыле проскоча,

бежит ли вдоль Фонтанки, "нон лашьяр ми..." ли

поет, театр, сверкают очи,

он пьян, он диссидент, вон, вон

из Ленинграда, в Ленинграде

спектакль закончен, мост безумный разведен.

Вы раде?

Я призван этот клад зарыть,

точнее, молвить слово

во имя слова: ах, что станут говорить

Карнович-Валуа и Призван-Соколова?

3 марта 2001

1. В стихотворении упоминаются фамилии актеров, игравших в знаменитом "Горе от ума" Г. А. Товстоногова.

2. Цитаты, данные в основном без кавычек, соответствуют грибоедовской орфографии.

Гольдберг. Вариации

(1955 год)

1.

Гольдберг, Гольдберг,

гололед

в Ленинграде, колкий - сколь бег

на коньках хорош! народ

лю-ли, лю-ли, ла-ли, ла-ли

валит, колкий снег, вперед.

Гольдберг мимо инженерит

всех решеток, марш побед,

пара пяток, двери пара,

фары, фонари, нефрит

улиц хвойного базара,

парапет.

Блеск витрины, коньяки леском

и ликеры, зырк, и сверк, и зырк,

апельсины в Елисеевском

покупает Гольдберг, Гольдберг

будет жизни цирк

вскачь и впрок.

К животу он прижимает куль

и летит, дугою выгнув нос,

а двуколка скул,

а на повороте вынос,