Владимир Солоухин - Стихотворения

Ее простор от Вардзии до Млет.

Ее простор от Вардзии до Млет.

От алазанских струй и до Колхиды,

Да не узнает горестей и бед,

Не понесет урона и обиды.

Родства дороже не было и нет,

Любовный гимн звучит — не панихида,

Где на горе прославленной Давида

Хранит могила верности обет.

Здесь Пушкин строфы звучные читал,

Шумя крылами, Демон пролетал

И в крепком замке Мцыри изнемог,

Там, где в струи Арагвы и Куры

Глядятся склоны каменной горы

и древний Джвари — каменный цветок.

И древний Джвари — каменный цветок,

И рядом Мцхета — древняя столица,

Дошли до нас, чтоб каждый видеть мог

Всю красоту в одной ее крупице.

Суровость, нежность, слезы и восторг

Нашли себе и форму и границы,

Когда, как в сказке, мастера десница

Соединила Запад и Восток.

В ущельях темных, в зелени долины

То целый храм, то жалкие руины

Тех золотых, величественных лет.

Когда судьба так много обещала,

Когда царица взоры обращала

К тебе, Шота, блистательный поэт.

К тебе, Шота, блистательный поэт,

Пришла сегодня слава, слава, слава.

Ты на груди грузинской — амулет,

Ты светлый камень — Грузия оправа.

Так от звезды доходит давний свет,

Так древний дуб стоит среди дубравы.

«Прекрасное должно быть величаво» —

Ты разгадал поэзии секрет.

Она — в пустыне чистая вода,

Она — огонь среди снегов и льда,

Среди базара — царственный чертог.

На свет ее сквозь дождь и темноту,

На зов ее сквозь ложь и немоту

Я прихожу, как путник на порог.

Я прихожу, как путник на порог,

К тебе, Григол, Ираклий и Отари,

Карло, Фридон, Иосиф и Нодари,

И вылетает пробка в потолок.

Наш тамада, как водится, в ударе,

Ковер стола просторен и широк,

По кругу ходит полновесный рог,

На скатерть льется красное маджари.

Легко-легко хмелеет голова,

Легко приходят нужные слова,

И тост звенит, как вскинутый клинок.

За матерей. За мужество. За встречу!

Сердца друзей открытыми я встречу

Здесь после всех скитаний и дорог.

Здесь после всех скитаний и дорог

Был даже Демон снова очарован

И, красотой грузинки околдован,

Гранит слезой раскаянья прожег.

Да, этот край для радости дарован.

Двухчасовой, стремительный прыжок

Из Внукова, где серенький снежок,

И вот он, рай, из золота откован.

Когда народам земли раздавали,

Грузины, как обычно, пировали,

Зато счастливый вынули билет.

Но что земля без дружбы и привета?

Среди сплошного солнечного лета

Я дружбой больше солнца обогрет.

Я дружбой больше солнца обогрет.

Но я и сам носитель этой дружбы,

Ее сторонник и ее полпред,

Ее слуга — прекрасней нету службы.

Меч, ятаган, кинжал и пистолет,

Пожар и мор, дымящиеся лужи

Вдруг прерывали мирный ход бесед,

Кольцо сжимало Грузию все туже.

Из мудрых книг слагаются костры,

Чернеют в храмах фрески от жары.

Но все осталось в прошлом и былом.

Давно «за гранью дружеских штыков»

Земля не слышит цокота подков,

Долины спят голубоватым сном.

Долины спят голубоватым сном,

На дне долин поблескивают реки.

За золотым таинственным руном

К земле грузин причаливали греки.

За веком век проходят чередой

Цари, герои, пахари, калеки…

Жизнь прорастает почкой и звездой

И каплей света в каждом человеке.

Легенды и сказания земли

Уходят в дымку, словно корабли,

В тумане тонут зыбком и седом.

Но все легенды явью обернутся,

Когда грузины вместе соберутся

В Алаверды на празднике ночном.

В Алаверды на празднике ночном

Горят костры, неистовствуют тени,

Все времена сливаются в одном,

Спектакль времен играется на сцене.

О легендарном, близком и родном

Гремит мужское слаженное пенье,

То молнию, то трудное терпенье

Я вижу в танце огненном потом.

Соседство древних ритмов и нейлона,

Автомашин и чинного поклона,

Транзисторов и пышущих углей.

Руками рвет баранье мясо каждый.

Я тоже рву. Я тоже тоста жажду.

Налейте рог серебряный полней!

Налейте рог серебряный полней,

За Родину еще не пита чаша,

За крестный путь, за скорбь и славу нашу,

Отца отцов и матерь матерей!

Мечом единства чресла препояшет

Пусть каждый из достойных сыновей,