Владимир Солоухин - Стихотворения

От дерзновенных взлетов и крушений,

От всех своих побед и неудач.

Привалов нет, каникул не бывает.

В пути не каждый сразу понимает,

Что жизнь не тульский пряник, не калач.

Рюкзак годов все крепче режет плечи,

Но если вышел времени навстречу,

Души от ветра времени не прячь!

Души от ветра времени не прячь…

Стоять среди железного мороза

Умеет наша светлая береза,

В огне пустынь не гибнет карагач.

Но точит волю вечная угроза.

Но подлецом не должен быть скрипач.

Но губят песню сытость, ложь и проза,

Спасти ее — задача из задач.

Берешь, глядишь: такие же слова,

Похожа на живую, а мертва.

Но если в ней сознанье угадало

Хоть уголек горячий и живой,

Ты подними ее над головой,

Чтобы ее, как факел, раздувало.

Чтобы ее, как факел, раздувало,

Ту истину, которая в тебе,

Не опускай тяжелого забрала,

Летя навстречу буре и борьбе.

Тлен не растлил, и сила не сломала.

И медлит та, с косою на горбе.

Хвала, осанна, ода, гимн судьбе —

Ты жив и зряч, ни много и ни мало!

С тобой деревья, небо над тобой.

Когда же сердце переполнит боль,

Оно взорвется ярко, как фугас.

Возможность эту помни и держи,

Для этого от сытости и лжи

Хранится в сердце мужества запас.

Хранится в сердце мужества запас,

Как раньше порох в крепости хранили,

Как провиант от сырости и гнили,

Как на морском суденышке компас.

Пускай в деревьях соки отбродили,

Пусть летний полдень засуху припас,

Пусть осень дышит холодом на нас

И журавли над нами оттрубили,

Пусть на дворе по-зимнему темно,

Согреет кровь старинное вино,

Уздечкой звякнет старенький пегас.

Придут друзья — обрадуемся встрече,

На стол поставим пушкинские свечи,

Чтоб свет во тьме, как прежде, не погас!

Чтоб свет во тьме, как прежде, не погас.

Да разве свет когда-нибудь погаснет?!

Костром горит, окном манит в ненастье,

В словах сквозит и светится из глаз.

Пустые толки, домыслы и басни,

Что можно, глыбой мрака навалясь,

Идущий день отсрочить хоть на час,

Нет ничего смешнее и напрасней!

А мрак ползет. То атомный распад.

То душ распад. То твист, а то поп-арт.

Приоритет не духа, а металла.

Но под пустой и жалкой суетой

Он жив, огонь поэзии святой,

И тьма его, как прежде, не объяла.

И тьма его, как прежде, не объяла,

Мой незаметный, робкий огонек.

Несу его то бодро, то устало,

То обогрет людьми, то одинок.

Уже не мало сердце отстучало,

Исписан и исчеркан весь листок,

Ошибок — воз, но этот путь жесток,

И ничего нельзя начать сначала.

Не изорвать в сердцах черновика,

Не исправима каждая строка,

Не истребима каждая черта.

С рассветом в путь, в привычную дорогу.

Ну а пока дописан, слава богу,

Венок сонетов — давняя мечта.

Венок сонетов — давняя мечта,

Вершина формы строгой и чеканной,

Когда невыносима суета,

К тебе я обращаюсь в день туманный.

О, белизна бумажного листа!

Она источник жажды окаянной,

Манящий образ женщины желанной,

В ночи осенней яркая звезда!

Себя другим в угоду не иначь.

Души от ветра времени не прячь,

Чтобы ее, как факел, раздувало

Хранится в сердце мужества запас.

И свет во тьме, как прежде, не погас,

И тьма его, как прежде, не объяла!

О Грузии слагаю свой сонет.

За ледяными глыбами Кавказа,

Укрыта им от холода и сглаза

Страна, что вся похожа на букет.

Но почему никто еще ни разу

Не написал другой ее портрет?

Воспеты розы, вина, свадьбы, сазы —

Полдневный труд под солнцем не воспет,

В раю, увы, не райская работа.

На бронзе капли бронзового пота,

И у лопаты бронзов черенок.

Но мы в саду. Хозяева нам рады.

И цвет и плод возделанного сада

Пускай украсят бедность этих строк.

Пускай украсят бедность этих строк

Вершины снежной лунное свеченье,

Арагвы синей шумное теченье,

Во тьме Дарьяла бешеный поток,

Воды сквозь камень тихое точенье,

На черной пашне розы лепесток

И — в книге перевернутый листок —

Старинных башен дремлющее бденье.

Остатки битв: и меч, и шлем, и щит

До наших дней земля в себе хранит

И помнит все от плена до побед.

Она и тех времен не позабыла,

Когда святая Нина исходила