Андрей Белянин: Пастух медведей

«Боже, боже, боже, боже!
Я люблю, а он не любит…»
Как твои стихи похожи
На распахнутые губы.
На песочные галеты,
На случайные снежинки,
На вопросы без ответа,
На ответы без ошибки…
Все так хрупко и непрочно,
Но с наивностью ребенка
Ты спешишь погладить строчку,
Как заблудшего котенка.
Ты не думаешь о стиле,
Стихотворческом законе, —
Словно голуби, кормились
Рифмы у тебя с ладони.
Быт жестокосердно-скучен.
Ты живешь с открытой дверцей.
Каждый может плюнуть в душу,
Протереть и оглядеться,
Медленно поправить шляпу,
Уходя к своей машине.
Вот уже стекают на пол
Неприступные вершины…
В ритме стрессов и коммерций
Сколько стоит вдохновенье?
Исцарапанное сердце
Словно вздох стихотворенья.
Разноцветный кубик-рубик,
Искры прошлого тревожа:
«Я люблю, а он не любит!
Боже, боже, боже, боже…»

Начало холодов. Тугой, ранимый ветер,
Как лезвие скользит, а шея так бела…
Ты кутаешься в шарф, ты говоришь о лете,
А под ногою хруст декабрьского стекла.
О, этот первый лед… Невыносимый символ
Сердец или дверей, предместий или чувств —
Из колоннады лет неровным снегом выпал,
Оставив на губах солоноватый вкус…
Меняются вблизи поступки и деревья —
От неприступных фраз, до непрозрачных крон.
Белеет на холстах рубцовская деревня,
И капает с небес покровный перезвон.
Любимая, прости… Граненые метели,
Напав исподтишка, бьют в спину, не дыша.
Ты не придешь во сне, чтобы согреть в постели,
И мечется в душе косая сталь ножа…
Измерим пустоту в хрустальном дне бокала.
Заблудшие стихи загоним в стойло книг.
Друг друга помянув в старинных мадригалах,
Серебряным кольцом оттиснем каждый миг.
Прими случайный взгляд с отравленной картины,
По буквам спой судьбу, и, комкая листок,
Твой черно-белый шарф на шее Коломбины
Затянут в узелок, последний узелок…

Любимая, мне плохо без тебя…
Мне холодно и ветрено, и страшно.
По половицам, жалобно скрипя,
Проходит сиротливо день вчерашний,
Лелея пожелтевшие листы
Сентябрьского клена на ладони.
Качает память невские мосты,
Где злобно пляшут клодовские кони,
Роняя пену с бронзовых удил
На грудь слепому яростному галлу.
Где черный ангел гордо-легкокрыл,
Но навсегда привязан к пьедесталу.
Сковал гранит свинец угрюмых вод,
И тучи повторяются по кругу…
Любимая, уже который год
Бредем в опасной близости друг к другу.
Мы — дети, заплутавшие в бору.
Наш путь завален жесткими снегами.
Мы зажигаем спички на ветру,
Но как мгновенно умирает пламя…
И кажется вот-вот за горизонт,
Приглаживая крылышки украдкой,
Зареванная Муза уведет
Хромающую, белую лошадку…

Храм мой — тело твое белое…
Вольно трактуя строку Писания, —
Господи, что я с собою делаю
В явном соблазне непонимания…
Читаю ладони твои, как Библию,
Вглядываясь в каждую черточку пристально,
Иду Израилем, прохожу Ливию,
Возвращаюсь в Россию жадно, мысленно…
Лбом запыленным коснусь коленей:
Так, припадая к порогу церковному,
Раненый воин, бредущий из плена,
Спешит к высокому и безусловному Слову;
Наполненные смирением,
Рвутся цветы из под снежной скатерти,
Или осенних лесов горение
Огненной лавой стекает к паперти.
Плечи твои… Не на них ли держится
Весь этот свод, изукрашенный фресками? —
Не Богоматерь, не Самодержица,
Не Баба степная с чертами резкими…
Не нахожу для тебя сравнения.
Сладко притронуться, как к святыне…
В каждой молитве — благодарение
Древне-возвышенной латыни!
Дай мне войти, позабыв уклончивость
Пришлых законов. Взгляни на шрамы.
Время любого бессилия кончилось.
Нужно держаться легко и прямо.
Храм мой — прими меня сирого, серого…
Не с плюсом, минусом — со знаком равенства.
Губ твоих горних коснуться с верою
И причаститься Святыми Таинствами

Твой подарок — на руке
Ободок степного солнца.
Мир, сбегающий к реке,
Оборвался у оконца…
Нет, вагонное стекло,
В кандалах оконной рамы,
Равнодушно отсекло
Город, детство, сына, маму…
Мне не слышно ваших слез.
Только грустные улыбки
Говорят, что все всерьез —
От судьбы и до ошибки.
Все! Разрублены узлы…
У взбесившейся эпохи
Очертанья скулы злы
И напряжены при вдохе.
Выдохну… Толкну в плечо
Ослепленный рок событий.
На мгновенье отвлечет
Путь, расчерченный на нити,
На две узких полосы,
Где безвольно каплют звуки…
…Многоточием часы
Разбавляют век разлуки.