Андрей Белянин - Пастух медведей

Черным мелом чертит вечер
Контур плеч на сером фоне…
Память стынет, время лечит,
Тонет облако в затоне.
Струны шепчутся о главном
Не открыто, а намеком.
Мир в неведенье бесславном
Прозябает одиноко.
Бесполезное занятье —
Сочинять стихи о светлом —
Муза ходит в черном платье,
Посыпая кудри пеплом.
Потому что слишком поздно.
Потому что век просрочен.
Потому что эти звезды
Не для нас смеялись ночью.
Да и ночь была чужою…
В хриплой трубке телефона
Гул неясный, по покрою
Поминального трезвона.
Все останется, как было:
Встреча, сон, полуулыбка…
Из трущоб плывет уныло
Чья-то пьяненькая скрипка.
Этот город постепенно
Все равно простит обоих —
Я целую след от Тени
На растресканных обоях…

В фужере плещут звезды,
Вино мадам Клико…
Все так безбожно просто
И дьявольски легко.
Но как отточен профиль —
Камеей на плите!
У женщины напротив
В скользящем декольте.
Отнекиваться глупо.
Где грань меж «нет» и «да»?
Распахнутые губы
Без капельки стыда…
Нежданная награда
В мелькнувшем сонме лиц,
И вечная прохлада
Под трауром ресниц.
В глазах звериный голод.
Неслышен сердца стук.
Какой могильный холод
Моих коснулся рук!
Я, с первым поцелуем,
Рванув одежды клок —
Серебряную пулю
Пустил себе в висок…

Не бывает любви условной…
В небе звезды застыли гроздью.
Бьет двенадцать, сегодня в дом мой
Обещала прийти гостья.
Длинноногая недотрога.
Кровь неровно стучится в венах…
Что-то стукнуло в раме окон
И прошло сквозняком по стенам.
Только свет зажигать не буду,
Даже если луна в тучах.
Если я не поверю чуду,
Хоть кому-нибудь станет лучше?
Я приму ее руки-тени
В ковш горячих моих ладоней.
Брошу все дела на неделе
Из-за глаз, что ночи бездонней.
Пусть не скажет она ни слова,
Я прочту сквозь ее молчанье
Отрицание — лобового,
Понимание — тонких тканей…
Озаренье иных мечтаний,
Неподвластного измеренья,
Разложение сочетаний,
Искажение точек зренья.
И она, улыбаясь тайно,
Мне напомнит, что все бывает…
Что уже остывает чайник,
Что уже шоколад тает…
На прощанье обернется,
Бросит взгляд на жилье поэта
И сюда уже не вернется.
И мы оба поверим в это…

Какая сказочная ночь!
Знак отрицанья и вопроса.
И темнота, как черный скотч,
В окошко тычет мокрым носом.
Веду безмолвный разговор
С чужою тенью. Дивный профиль…
Старинный мейсенский фарфор
Нам охлаждает горький кофе.
Стихи и белое вино,
Неспешный шепот рифм, усталость…
Все это было так давно,
Что, видимо, и не кончалось.
Все, что вершится — не во сне.
На зависть всем иным поэтам,
Пришли вы именно ко мне.
Я почему-то знаю это.
Движенье красок, нот и чувств,
То в небо ввысь, то вниз с откоса.
Как заслужил, чем расплачусь,
Я не настроен на вопросы.
В ночи сверкала бирюза
Меж звезд торжественно и броско…
Со свечки падала слеза,
Застыв немым комочком воска.
Рассыпался хрустальный смех
Сто лет назад. Но и поныне
Я вспоминаю это имя,
Но не для всех…

Я такой же предмет, как любая деталь интерьера.
Создаю антураж и коплю на поверхности пыль.
Мне присуща во всем утонченная гамма и мера,
Освещение, место, высокий классический стиль.
Я подчеркнуто вежлив, изысканно — официален,
Элегантен, улыбчив, доступен (на данный момент).
Если в голосе вдруг и мелькнет ощущение стали,
То и это зависит от веяния перемен.
Я могу объяснить все случайности этого мира
И указывать всем оптимальное время для гнезд.
Препарировать Сон. Разобрать по созвучиям Лиру.
Успокоить поэта, вдохнувшего Славы и Грез.
Я надежен как танк и трезвей, чем расчет дельтаплана,
И готов оплатить безналично представленный счет.
Мне почти ничего в этой жизни ни дико, ни странно,
Потому что Она сюда больше уже не придет.
Не войдет в старый дом, не поправит на окнах портьеры,
Не откроет рассвет, где в живую поют соловьи…
Я такой же предмет, как любая деталь интерьера
И я так же умру, не дождавшись Случайной любви…

Что за ночь была!
Звезды тусклые,
Как пророчества
Заратустровы.
А в глазах ее
Полумесяцем —
Пламя светится!
Искры бесятся!
Сожжены мосты,
Угли красные…
Все слова пусты.
Все — напрасные!
А к бровям ее
Обособленно —
Мягкий бархат льнет
Черным соболем!
И снега стеной
Старой крепости…
Я верчу судьбой
До нелепости.
А в кудрях ее
Златокованых —
Лунный луч поет
Заколдованно!
И в стихах теперь
Сны не вещие…
Меж примет-потерь
Все зловещие…
В суматохе лет
Чувства — тщение…
Но оставь хоть след,
Сновидение!