Роберт Бёрнс - СТИХОТВОРЕНИЯ

Наш местный ткач – хороший малый
Свою жену, что бредить стала,
Когда немножко захворала,
Отвез к врачу,
И больше слова не сказала
Она ткачу…

У парня заболел отец –
Богатый лэрд, и молодец
Послал отборных двух овец
Врачу за средство,
Что принесет отцу конец,
Ему – наследство.

Должно быть, от ночной простуды
Одной девчонке стало худо.
Врач сотворил над нею чудо:
Его совет
Туда послал ее, откуда
Возврата нет!

Таков у лекаря обычай.
За грош, не ведая приличий.
Морит людей он без различья
День изо дня
И норовит моей добычи
Лишить меня.

Пока терплю я поневоле.
Но разве он бессмертен, что ли?
Не избежит он общей доли.
Придет каюк –
И будет мертв, как сельдь в рассоле,
Ваш Горнбук!…

Еще бы Смерть сказала много,
Но вдруг, наполнив мир тревогой,
Часы пробили полночь строго
Из-за ветвей…
И я побрел своей дорогой,
А Смерть – своей.

Дружок мой пленен моим взором и станом.
Ему полюбились мой дом и родня.
Но, кажется, больше прельщен он приданым
И любит червонцы нежней, чем меня.

За яблочко яблоню любит мой милый,
Пчелу свою любит за будущий мед.
И так серебро его душу пленило,
Что в сердце местечка он мне не найдет.

Ему дорога не жена, а приплата.
Любовь для него – не любовь, а базар.
Хитер он, – и я уж не так простовата:
Пускай он попроще присмотрит товар!

Побегов не жди от прогнившего корня,
Зеленых ветвей – от сухого ствола.
Такая любовь ускользает проворней,
Чем тонкая, скользкая нить без узла!

Я пью за невесту с приданым,
Я пью за невесту с приданым,
Я пью за невесту с приданым,
С горой золотых для меня!

Долой красоты колдовское заклятье!
Не тоненький стан заключу я в объятья, –
Нужна необъятная мне красота:
Хорошая ферма и много скота.

Красивый цветок обольстит и обманет,
Чем раньше цветет, тем скорее увянет,
А белые волны пасущихся стад
И прибыль приносят, и радуют взгляд.

Любовь нам порою сулит наслажденье,
А вслед за победой идет охлажденье.
Но будят в душе неизменный восторг
Кружки, на которых оттиснут Георг.

Брела я вечером пешком
И повстречалась с пареньком.
Меня укутал он платком,
Назвал своею милой.

Гнал он коз
Под откос.
Где лиловый вереск рос,
Где ручей прохладу нес, –
Стадо гнал мой милый.

– Пойдем по берегу со мной.
Там листья шепчутся с волной.
В шатер орешника сквозной
Луна глядит украдкой.

– Благодарю за твой привет,
Но у меня охоты нет
Платить слезами долгих лет
За этот вечер краткий!

– Нет, будешь ты ходить в шелках,
В нарядных, легких башмачках.
Тебя я буду на руках
Носить, когда устанешь.

– Ну, если так, тогда пойдем
С тобой по берегу вдвоем,
И я надеюсь, что потом
Меня ты не обманешь.

Но он ответил мне: – Пока
Растет трава, течет река
И ветер гонит облака,
Моей ты будешь милой!

Гнал он коз
Под откос.
Где лиловый вереск рос,
Где ручей прохладу нес, –
Стадо гнал мой милый.

О Тибби, ты была горда
И важный свой поклон
Тем не дарила никогда,
Кто в бедности рожден.

Вчера же, встретившись со мной,
Ты чуть кивнула головой.
Но мне на черта нужен твой
Презрительный поклон!

Ты думала наверняка
Пленить мгновенно бедняка,
Прельщая звоном кошелька…
На что мне этот звон!

Пускай меня гнетет нужда,
Но я сгорел бы со стыда,
Когда тобой, что так горда,
Я был бы побежден.

Как ни остер будь паренек,
Ты думаешь, – какой в нем прок,
Коль желтой грязью кошелек
Набить не может он!

Зато тебе по нраву тот,
Кто состоятельным слывет,
Хотя и вежлив он, как скот,
И столько же умен.

Скажу я прямо, не греша,
Что ты не стоишь ни гроша,
А тем достатком хороша,
Что дома припасен.

С одной я девушкой знаком.
Ее и в платьице простом
Я не отдам за весь твой дом,
Сули хоть миллион!

Когда был месяцев семи
Год восемьдесят пятый
И ливни спорили с людьми
За урожай несжатый, –