Роберт Бёрнс - СТИХОТВОРЕНИЯ

– Погоди, дождешься дня:
Лягу я в могилу.
Но, оставшись без меня,
Что ты скажешь, милый?

– Небо в помощь призову,
Нэнси, Нэнси,
И авось переживу,
Дорогая Нэнси!

– Но и мертвая не дам
Я тебе покоя.
Страшный призрак по ночам
Будет пред тобою!

– Я жену себе найду
Вроде Нэнси, Нэнси –
И все призраки в аду
Затрепещут, Нэнси!

Иные книги лгут нам сплошь.
А есть неписаная ложь.
Ты и священников найдешь,
Что правду божью,
Впадая от восторга в дрожь,
Мешают с ложью.

Но в том, о чем я речь веду,
От правды я не отойду,
Как в том, что черт живет в аду
Иль в недрах Дублина.
(Ах, много – людям на беду –
Им душ загублено!)

Хлебнул я браги вечерком,
Но не был пьян, а под хмельком.
Я обходил, бредя пешком,
Бугры, канавы
И знал, что куст манит кивком,
А не лукавый.

Холмистый Камнок я узнал,
Едва лишь месяц заблистал.
Его рога считать я стал,
Шагая шире.
Сначала три я насчитал,
Потом – четыре…
Вослед за верным посошком
По склону я трусил шажком –
Мне путь был издавна знаком
К запруде Вилли.
Но вдруг, сорвавшись, я бегом
Бежал полмили.

Тут нечто предо мной предстало
С косою острою, чье жало
С плеча костлявого свисало
И с острогой,
Что сталью под луной сверкала,
В руке другой.

С косую сажень вышиною
Оно стояло предо мною,
Без брюха, страшное, худое,
Горбом спина,
А что за ноги! Тоньше вдвое
Веретена.

Спросил я: – Друг! Узнать нельзя ли,
Должно быть, вы сегодня жали?
А мы ведь только сеять стали.
Я с вами рад
Вернуться в дом, где выпивали
Мы час назад!

– Я Смерть! – чудовище сказало, –
Но ты пока не бойся, малый!…
– Я не боюсь, хоть ты, пожалуй,
Меня убьешь.
Но я прошу: взгляни сначала
На этот нож!

Смерть отвечала мне: – Сынок,
Ты спрячь подальше свой клинок.
Подумай сам, какой в нем прок.
Его удары
Страшны не больше, чем плевок,
Для Смерти старой!

– Что ж, уговор – так уговор! –
Сказал я. – Бросим этот спор.
Присядь со мной на косогор –
Ведь ты устала –
И расскажи, что с давних пор
Перевидала.

– О да! – сказала Смерть, садясь, –
Почти что вечность пронеслась
С тех пор, как жать я принялась
По воле божьей.
Всем в мире надо жить, трудясь.
И Смерти – тоже.

Но у меня не жизнь, а мука.
Ты слышал имя Горнбука?
Уж так хитра его наука,
Что стар и млад –
От деда дряхлого до внука –
Меня стыдят.

Бывало, под косою длинной,
Подобно травам луговины,
Народ, не знавший медицины,
Ложится сплошь…
Теперь меня с косой старинной
Не ставят в грош!

Вчера я жертву поразила
Своим копьем – с такою силой,
Что семерых бы уложила,
Пронзив, как гвоздь,
Но острие лишь притупила,
Задев о кость.

Что это, думаю, за штука?
А это – дело Горнбука!
Тут помогла его наука
Или искусство:
Копье в ребро вошло без стука –
Как бы в капусту.

Больной остался бы калекой,
Не помоги ему аптекой
Или ланцетом лысый лекарь –
Ваш Горнбук.
Не раз он вырвал человека
Из цепких рук.

Он изгонял из тех заразу,
Кого и не видал ни разу,
Натужься по его приказу,
Заклей пакет,
А он понюхает и сразу
Пришлет ответ.

Есть у него, как в магазине,
Все то, что нужно медицине:
Набор ножей, spiritus vini [4] Винный спирт (лат.) ,
Касторка, йод.
Он все лекарства по-латыни
Вам назовет.

Есть sal marinum – соль морская, –
Все кальции, какие знаю…
А разных трав любого края
Не перечесть.
И aqua (иль вода простая)
Там тоже есть.

Есть и опилки, срезы, крошки
Клешни клеща, блошиной ножки
И усиков какой-то мошки,
Яд комара,
Настой желез сороконожки
Et cetera… [5] И так далее... (лат.)

Тут я воскликнул: – Бедный Джон!
Какой доход теряет он!
Коль вправду будет побежден
Любой недуг,
Кладбищенский зеленый склон
Изрежет плуг.

Смерть засмеялась: – Нет, не плуг
Изрежет этот мирный луг,
Которым твой владеет друг,
А сто лопат
Все ваши кладбища вокруг
Избороздят.

Где одного так любо-мило
В постели жизни я лишила,
Пустила кровь иль придушила
Без долгих мук, –
Там двадцать душ загнал в могилу
Ваш Горнбук.