Анна Савина: Светоч

Ты знаешь, друг,
…………наверно, в этот раз
я всё-таки надолго затоскую —
ведь эта грусть даёт мне слабый шанс
спасти любовь
………………последнюю,
…………………………… земную.
Безропотно,
……… печалясь и скорбя,
шагну одна в осеннюю прохладу —
в пронзительную нежность сентября
и ласку бесконечных листопадов.
Уже не ты,
а Ветер, словно вор,
в каком-нибудь далёком переулке
запустит мне незримо под подол
бесстыдно вожделеющие руки.
Прижмёт к стене,
навалится на грудь.
И, задыхаясь в сладостных объятьях,
я ветреною лаской захлебнусь…
Коротенькое сбившееся платье
забрызгает холодный, мелкий дождь,
коснувшись обнажённости коленей,
и лёгкая, волнующая дрожь
пройдёт по телу гибельным томленьем…
Вот так всю ночь,
………………до самого утра,
на ощупь, изучая спящий город,
я буду отдаваться всем ветрам
отчаянно,
…………нелепо,
……………………без разбору…
Как будто бы желая отомстить
самой себе за горечь пораженья
и палою листвой всю ночь кружить
до тошноты…
……………до головокруженья..
Пусть в рощах тёплый август ткёт ковры,
всё чаще добавляя сочной охры
в прозрачный шёлк желтеющей травы —
тяжёлой от росы под утро,
…………………………мокрой…
И так же колокольчики в лугах
поют о чём-то радостном и светлом,
но птицы равнодушно на крылах
уже уносят призрачное Лето.
Ты знаешь…… да…
Наверно, в этот раз
я всё-таки надолго затоскую —
ведь эта грусть даёт мне слабый шанс
спасти любовь —
………………последнюю,
………………………… …земную.

Малыш Иисус — младенец Бог,
О судьбах мира что ты знаешь?
Твой первый крик… и первый вдох:
В руках Марии засыпаешь
С великой тайной на челе,
На Царство светлое повенчан —
Мессия…… Жертва на земле…
Упрёк…… Спасение…… Предтеча…
Казалось бы…… казалось… бы……
Но даже сто твоих распятий
Неубедительно слабы
Перед слезой Пречистой Мати.
Любая Женщина, поверь,
Читая Книгу Жизни Сердцем,
Ценой бесчисленных потерь
В чудесный Рай откроет дверцу.
И ты, прильнув к её груди,
Как к лучезарному Истоку,
Глотаешь вытяжку Любви —
Нектар божественного сока.
Иисус малыш — Младенец Бог —
Бог-Человек, познавший Вечность,
Пьёшь, засыпая, молоко —
Душой вбираешь человечность.
Что нового принес с Небес,
Чего б не знала твоя мама?
Был убиен… потом воскрес.
Её ж Любовь не умирала.
Смотри: их тысячи вокруг —
Богини с разным цветом кожи,
И с доброй лаской теплых рук,
О, матери! Вы так похожи…
Нет, не читали мудрых книг,
Но тайну Самоотреченья
Постигли, слыша детский крик,
В суровый, тяжкий миг Рожденья.
Под сердцем выносив дитя,
И заплатив за радость мукой,
Уж не живёте для себя,
И каждый день тому порукой.
Ведь Счастье ближнего для вас —
Единственно возможный выбор.
Так каждый день и каждый час.
Над головою Святость нимбом.
В Любви сияющем Венце
И в старости своей прекрасны
Морщинкой каждой на лице
И взглядом выцветшем, но ясным.
Так, в светлый праздник Рождества,
Объята тихой благодатью,
Я славлю доброго Христа,
Но еще больше Богоматерь.

В мирах, затерянных меж звезд,
Пустынно-красной Аризоны,
Где радуги воздушный мост,
Стыкует берега каньонов,
Летело Солнце—Исполин
Привычным курсом бумеранга,
Легко касаясь гибких спин
Ветрами вздыбленных мустангов…
Где с дробным топотом копыт
Чуть потревоженного стада
Сливался недовольный рык
Реки бурлящей — Колорадо……
Что — Бесконечность? Миг Любви,
Пленив сердца двойным арканом,
Восьмеркой скрученной петли
Удавит поздно или рано.
ОН был сильней, быстрее всех —
Мустанг красивой черной масти,
ОНА — как самый первый снег —
И словно создана для счастья.
Вплетая в гривы шёлк ветров,
Они парили над пустыней,
Мерцал таинственно покров
Ночных небес, как звездный иней…
Осколки — искрами гранит —
Под ритм безумного аллюра
Испуганно из-под копыт
Взлетали сонные амуры.
Душа, достигшая небес,
Не ведала земного страха…
Вдруг справа — им наперерез —
Индейцы племени навахо.
Метнулась пара лошадей.
Вперед — зияющая бездна…
Наискосок… еще левей…
Там пропасть… вправо — бесполезно.
Куда бежать? Кругом тупик…
А Колорадо катит воды.
И вот остался ровно миг —
Последний миг былой свободы.
Мгновение — под жуткий свист
Аркан удавкой стянет шею,
А взгляд скользит по скалам вниз —
Моля у пропасти спасенья.
ОН — был сильней, быстрее всех —
Мустанг красивой, черной масти.
ОНА — как самый первый снег —
И будто создана для счастья.
Какое ж счастье, если свет
Затмит тяжелая неволя?
Она решилась: лучше смерть…
Прыжок… Полёт…… Немного боли…
Он медлил… И смотрел во тьму,
Умышленно теряя время —
Аркан безжалостно стянул
Удавкой взмыленную шею.
Прошли года. Он — под седлом.
Но жив, здоров, доволен, вроде…
Её ж душа, махнув крылом,
Так и осталась на свободе.