Владимир Васильев - Галатея

Но на экран когда смотрела,

Вдруг замирала и бледнела,

Теряла речи связной нить -

Ни бросить» ни соединить.

Нет, не похож он был на сына -

Красивый, полный сил мужчина

Ее же возраста, иль даже

Порой, по взгляду судя, старше…

Казалось о ним на телесвязи

Она была и с каждым разом

В ней становилась все сильней

Надежда – он вернется к ней!

Откуда?.. Хоть с чужой планеты!

Из-под земли! С другого света!

Из чуда! Из небытия!..

«0 боже… Что за дура я?!»-

Себя опомнившись ругала,

Но это ей не помогало:

В сознанье билось – Никогда!

В сознанье билось – Невозможно!

И было ясно – навсегда

Любить и ждать его тревожно

И всем богам любви молиться…

Он с нею… Днем и ночью снится,

Явь продолжается во сне!

Негромкий голос в тишине

Ее души легко коснется

И болью в сердце отзовется:

« Мой милый друг, ты слышишь ли меня?

Нет больше сил средь чувств немых таиться,

Душа спешит в потоках слов излиться!

Мой милый друг, ты слышишь ли меня? !

Глуха к мольбам разлуки западня.

Нас разделяет двух миров граница -

Без чуда нам друг к другу не пробиться!..

Мой милый друг, ты слышишь ли меня?

Слова заглушит сутолока дня,

Твой лик заслонят суетные лица,

А мне бы хоть во сне тебе присниться.

Мой милый друг, ты слышишь ли меня?..»

Она ему в ответ!

« Любимый, слышу!

О, как ласкает сердце голос твой.

И с каждым словом боль разлуки тише,

Как солнца жар, обласканный листвой.

Я жду тебя! Преодолей границу,

Что вознеслась меж наших двух миров.

Любовь всегда быть вечною родится,

Но кто из нас беречь ее готов?

Я жду тебя… Решая судьбы мира,

Ты не забудь и наших две судьбы.

Модель вселенной – женщина, мой милый.

Я верю – ты об этом не забыл…»

В ее квартире пусто и темно,

Часы швыряют в ночь мгновенья жизни,

В которой все давно предрешено!

Врагов коварство и надежды ближних.

И героиня сказки в темноте

Тихонько шепчет, сон продлить пытаясь:

Любимый мой, что ты сказать хотел?

Мы так внезапно вдруг с тобой расстались…

И ей на самой грани тишины

То ль шорох снега, то ль слова слышны:

Мой милый друг, ты слышишь ли меня?

Жизнь без тебя теряет смысл и прелесть…

Нет бога… А на чудо не надеюсь.

Мой милый друг, не покидай меня!"

А время пролетало над Землей,

В полет свой вовлекая мир земной,

В нем черпающий силы и надежды,

И становилась радостью тоска,

Сливались дни и месяцы в века.

Менялись мысли, лица и одежды.

И только безнадежная любовь

Не поддавалась времени и вновь

Терзала души счастием, как прежде..,

Сменилось многое: устройство ЭВМ,

И степень сложности доступных им проблем,

И новый дух, обретший мир свой в них.

Иным стал в устремлениях своих:

Блаженная пора самопознанья

В нем стала силой миропонимания*

И самосовершенствованья путь

Освободил его из тесных пут

Пространства, сжатого в объеме ЭВМ

И в паутине миллионов схем:

По всей земле, на океанском дне,

В космическом пространстве, на Луне,

В любой доступной точке мирозданья

Дух ЭВМ владел ключом к Познанью -

Повсюду были датчики его,

Чтоб защитил наш мир он от тревог,

Все варианты жизни рассчитал

И наилучший людям передал…

Так двух пиров священный договор

Пред новым разумом открыл иной простор,

Доверив быть свободным в этом мире,

Как человеку в собственной квартире.

И наш герой в стремленья к совершенству

Сумел неощутимым сделать плен свой?

Однажды изменил свою «программу»

И заменил экраны голограммой,

С тех пор всегда в пространстве пребывая,

И вое же места в нем не занимая.

И героиня сказки сил немало

Для улучшенья мира отдавала…

Но где же чудо! Где его свершенье?

И голограмма – лишь изображенье.

Да, он могуч, красив, умен и все же

Не мог стать человеком и не может.

А как обещала ей счастье идея!

«Пигмалиона создай, Галатея!..

Создай из любви, из молений бессонных,

Создай из надежд, в пустоту устремленных,

Из -мрака и света души раскаленной

Создай, Галатея, Пигмалиона!..»

И что ж – создала целый мир для страданий,

Для встреч безнадежных, пустых ожиданий.

Конечно, свершением можно гордиться

И в гордости этой на время забыться,

Но все же приходит пора отрезвленья,

Когда у души обостряется зренье.

И разум пресыщен роскошным туманом

И нет больше сил утешаться обманом.