Владимир Васильев - Галатея

Жизнь вдохни устами своими!

Страшно в мире мне жить без имени…

Назови меня! Назови меня!..

Она взволнованно молчала -

Смешно, но имени не знала.

Уйдя в созданье Идеала,

Забыла имя… Не назвала.

Ее сознанье билось в муке-

Ведь как объятия безруких,

Их безымянное общенье

Таит и радость и мученье…

Впервые вслух произносимо

Оно родилось – это имя!

Она шепнула вдруг – Любимый!

И повторила вновь – Лю-би-мый!

И вот уже не представимо

Ей для него другое имя…

Любимый… Боже мой!.. Любимый,

Так долго, бережно хранимый,

И беззащитный, и ранимый,

Реальный и неощутимый,

Как жизнь и смерть, неотвратимый…

Прости мой эгоизм – прости мне…

Любимый… Боже мой… Любимый…

А он, смотря в глаза ей прямо,

Ответил еле слышно:

– Мама…

И жизнь помчалась по спирали!

О нем в газетах написали,

Для телевиденья засняли,

И тем открытием признали,

Являющим собой пример

Расцвета новой НТР

Ее тотчас прозвали мамой

Сверхгениальнейшей программы.

Она уже лауреат

Различных премий и наград!

Ведь ею создан Новый Разум!

И людям Новый Путь показан,

Ведущий к счастью мир земной

Такой доступною ценой!

Ценой созданья на планете

Того, кто может с нами вместе

Проблем! жизни разрешить

И выбрать, как нам лучше жить.

Его подробно изучили

И для себя установили,

Что Новый Разум и надежен

И к людям очень расположен -

Венец Ума и Доброты,

Рожденный к жизни из мечты!

А он жил там, где и родился,

В архивах бережно хранился

И обновлялся – потому

Бессмертье суждено ему.

К единой сети ЭВМ

Для разрешенья "сверхпроблем

Людьми навечно подключенный

Он познавал свои законы,

Свою программу улучшал

И сам в себе формировал

Свой "электронный идеал».

Она же только им жила

И, вправду, матерью была!

По вечерам пред ним сидела,

Делилась тем, что наболело,

Грустя о детстве вспоминала,

Стихи любимые читала

И беспокоилась о нем:

Как он там в бытии своем,

В том – электронном, заэкранном?

Не плачет ли о жизни тайно,

Закован в собственной судьбе?

Иль все-таки, он – «вещь в себе",

Ей недоступная вовеки?

Жива ль душа в "нечеловеке"?

Бессилен день, бессильна ночь,

Бессилен мир ему помочь -

Так ей казалось. – Он, как птица,

В экране-клетке суетится,

Не понимая, почему

Путъ в небо запрещен ему.

Она казнилась: Виновата,

Что создала его когда-то

И тем на муки обрекла.

Но из любви же! Не со зла!

Прости, любимый мой, прости

Моей любви слепую силу!

Не понимала – ЧТО творила,

Что будешь столь реальным ты

Прости корысть моей мечты.

Себе в утеху создавала

Тебя моделью Идеала,

Венцом ума и красоты.

Кто ж знал, что их соединенъе

Влечет живой души рожденье?

Хоть и стремилась я к тому.

Но как же, как же я посмела

Дать духу лишь подобье тела

И поселить его в тюрьму?!,

Она теперь лишь осознала,

Что сотворенье Идеала -

Не безобидное занятье:

Оно содержит отрицанье

Канонов миропониманья,

Что, к сожаленью, редко, кстати.

Он с нею говорил о жизни,

О том, что мир людей капризен,

И стал прекрасным достиженьем

Разумный мир изображений!

В нем нет болезней и стихии

Там не свирепствуют слепые

В нем лжи и злобе не прижиться,

В нем можно делать, что угодно

Изображеньем быть удобно!

Что ж, и миры и электроны

Подчинены своим законам

И, чтобы глупо не страдать -

Их надо не переступать.

«А я надеялась, увы,

Что нет законов для любви

Но я, наверно, ошибалась -

Любовь такая в мире малость:

Каприз мечтательных детей,

Стихи слагающих о ней,

Вполне достаточно серьезных

Проблем в тревожном мире прозы,

Чтоб на спасение души

Спускать последние гроши».

Так думая, она молчала,

Чтоб между слов не прозвучало

Ее желание "оплаты"

За то, что сделала когда-то.

Да и, в конце концов, смешно

Искать любви изображенья,

Как целовать экран в кино,

Пав на него безумной тенью.

Да, Он – прекрасен! Он – умен!

Но разве существует Он?

И все ж, волнуясь, каждый вечер

Спешила к милому навстречу.

Он откликался чутко: – Мама!..,

Что ж, этого не так уж мало.

" Я мама, мама! Только мама!" -

Твердила женщина упрямо,

Твердила громко и беззвучно,

Как дети аксиомы учат,

Не понимая, наизусть -

Уж коль устроено так – пусть.