Николай Некрасов - Полное собрание стихотворений. Том 1

Что запил Константин Петрович,

Что о других пропал и след,

Что нету госпожи Падерной,

У коей был талант примерный,

И Розена барона нет;

Что нет Туманских и Трилунных,

Не пишет больше Бороздна,

И нам от лир их сладкострунных

Осталась память лишь одна…

(1853)

Я посягну на неприличность

И несколько похвальных слов.

Теперь скажу про эту личность:

Ах, не был он всегда таков!

Он был когда-то много хуже,

Но я упреков не терплю

И в этом боязливом муже

Я всё решительно люблю:

Люблю его характер слабый,

Когда, повесив длинный нос,

Причудливой, капризной бабой

Бранит холеру и понос;

И похвалу его большую

Всему, что ты не напиши,

И эту голову седую

При моложавости души.

(13 декабря 1853)

Стол накрыт, подсвечник вытерт,

Самовар давно кипит,

Сладковатый немчик Видерт

У Тургенева сидит.

По запросу господина

Отвечает невзначай

Крепостной его детина,

Что "у нас-де вышел чай".

Содрогнулся переводчик,

А Тургенев возопил:

"Чаю нет! Каков молодчик!

Не вчера ли я купил?"

Замечание услышал

И ответствовал Иван:

"Чай у нас так скоро вышел

Оттого, что мал стакан".

(Между 1850 и 1854)

Великих зрелищ, мировых судеб

Поставлены мы зрителями ныне:

Исконные, кровавые враги,

Соединясь, идут против России;

Пожар войны полмира обхватил,

И заревом зловещим осветились

Деяния держав миролюбивых…

Обращены в позорище вражды

Моря и суша… Медленно и глухо

К нам двинулись громады кораблей,

Хвастливо предрекая нашу гибель,

И наконец приблизились – стоят

Пред укрепленной русскою твердыней…

И ныне в урне роковой лежат

Два жребия… и наступает время,

Когда решитель мира и войны

Исторгнет их всесильною рукой

И свету потрясенному покажет.

(14 июня 1854)

Мы, посетив тебя, Дружинин,

Остались в верном барыше:

Хотя ты с виду благочинен,

Но чернокнижник по душе.

Научишь каждого веселью,

Полуплешивое дитя,

Серьезно предан ты безделью,

А дело делаешь шутя…

Весьма радушно принимаешь

Ты безалаберных друзей

И ни на миг не оставляешь

Ты аккуратности своей:

В числе различных угощений

Ты нам охоту снарядил

Среди наследственных владений…

И лист бумаги положил

Для чернокнижных вдохновений…

(28 июля 1854)

Ничего! гони во все лопатки,

Труден путь, да легок конь,

Дожигай последние остатки

Жизни, брошенной в огонь!

(Начало октября 1854)

Пробил час!.. Не скажу, чтоб с охотой

В мир вступил я моею чредою…

Что голов, убеленных заботой!

Сколько лиц, омраченных тоскою!

Благородным проникнуты гневом,

Пусть бы старцы глядели серьезно…

Но пристало ли юношам, девам

Сокрушаться и хмуриться грозно?..

Слышу всюду один я вопрос:

"Новый год! что ты миру принес?.."

Всколыхнется ли бурей полсвета,

Тишина ль процветет над землею -

Всё поглотит бездонная Лета,

Всё законной пройдет чередою.

Настоящее станет прошедшим,

Но сойду ли я в темное царство,

Как предшественник мой – сумасшедшим,

Окровавленным, полным коварства,

Или буду умней и светлей -

Эта тайна в деснице моей!

Всё на свете старо, как могила,

Всё уж было и будет всегда:

Ум и глупость, бессилье и сила,

Зависть, гнев, клевета и вражда;

Но навек благородно и ново,

Никому надоесть не умело -

Вдохновенное, светлое слово

И великое, честное дело…

Слов таких, а особенно дел

Я побольше бы видеть хотел!..

(Конец 1854)

Умирает весна, умирает,

Водворяется жаркое лето.

Сердит муха, комар сноровляет

Укусить, – всё роскошно одето!

Осязательно зреющий колос

Возвышается вровень с кустами.

По росе долетающий голос

Из лесов словно пахнет грибами…

По утрам продолжительны росы,

А к полудню жары чрезвычайны…

(… … … … …

… … … … …)

От шмелей ненавистных лошадки

Забираются по уши в волны.

Вечера соблазнительно сладки

И сознательной жаждою полны.

Прикликает самец перепелку,

Дергачи голосят сипловато,

Дева тихо роняет иголку

И спешит, озираясь, куда-то.

(1854(?))

Скончавшись, старый инвалид

Оставил странное наследство:

Кем, сколько раз, когда был бит