Николай Некрасов - Полное собрание стихотворений. Том 1

Взгляд на слугу презрительно-свирепый

И "ну, болван, вчерашнюю!" кричал…

Сюда являлся фокусник голодный,

Родной земли цветущие поля

Покинувший…………………

…………………………..

На срок прощался с матерью-старухой,

С невестою сей тощий сын нужды,

Но погасил российскою сивухой

В груди давно немецкие мечты.

А в старину ему мечтались живо

Объятия хорошенькой жены,

Колпак, халат, душистый кнастер, пиво

И прочие филистерские сны…)

Смиренно век в трактирах доживая,

Он в сертучишке нанковом ходил

И, русский и родной язык ломая,

Трактирную компанию смешил…

Не оскорблялся он названьем цапли

И, если рюмку кто ему давал,

Он, выпив содержимое до капли,

С поклоном содержащее съедал…

5

Затем, что мне в трактире бьющий стекла

Купеческий сынок в пятнадцать лет

В сто тысяч раз важнее Фемистокла

И всех его торжественных побед!..

<1847>

Когда с тобой – нет меры счастью,

Вдали – несчастен и убит!

И, словно волк голодной пастью,

Тоска пожрать меня грозит!

Куда не обращаю взоры -

Долины, облака и горы -

Всё говорит: "Люби! люби!"

Во цвете лет – не погуби!

Не наноси смертельной раны,

Не откажи моей мольбе…

Пусть лучше растерзают враны

И сердце принесут к тебе!..

<1848>

Летит по дороге четверка,

В коляске Мария сидит.

А месяц, как дынная корка,

На небе полночном висит…

Верхом – словно вихрем гонимый -

Скачу я за ней через лес,

И жажду, волканом палимый,

Поэзии бурь и чудес!

Я отдал бы всю мою славу

За горсть, за щепотку песку,

Чтоб только коляска в канаву

Свернулась теперь на скаку.

Иль если б волшебник искусный

Задумал вдруг Мери украсть;

Иль вор, беспощадный и гнусный,

Рискнул на коляску напасть…

Иль пусть кровожадные звери

Коляску обступят теперь…

На помощь возлюбленной Мери

Я сам бы явился, как зверь.

Умчал бы ее я далеко,

За триста земель и морей…

И там бы глубоко, глубоко

Блаженствовал с Мери моей.

Но нет ни зверей, ни злодеев,

Дорога бесстыдно гладка,

Прошли времена чародеев…

О жизнь! как ты стала гадка!

Везде безотрадная проза,

Заставы, деревни, шоссе…

И спит моя майская роза,

Раскинувшись в пышной красе,-

Меж тем, как, окутан туманом,

Летит ее рыцарь за ней

И жаждет борьбы с великаном,

В порыве безумных страстей…

О, чем же купить твою ласку

В холодный и жалкий наш век,

Когда променял на коляску

Поэзию бурь человек?..

(1848)

Когда горит в твоей крови

Огонь действительной любви,

Когда ты сознаешь глубоко

Свои законные права,-

Верь: не убьет тебя молва

Своею клеветой жестокой!

Постыдных, ненавистных уз

Отринь насильственное бремя

И заключи – пока есть время -

Свободный, по сердцу союз.

Но если страсть твоя слаба

И убежденье не глубоко,

Будь мужу вечная раба,

Не то – раскаешься жестоко!..

(1848)

Ассан сидел, нахмуря брови.

Кальян дымился, ветер выл.

И, грозно молвив: "Крови! Крови!"-

Он встал и на коня вскочил.

"Зюлейка! нет, твою измену

Врагу я даром не прощу!

Его как мяч на шашку вздену,

Иль сам паду, иль отомщу!"

Что было ночью в поле ратном,

О том расскажет лишь луна…

Наутро конь путем обратным

Скакал… Несчастная жена!

Мешок о лук седельный бился,

Горела под конем трава.

Но не чурек в мешке таился:

Была в нем вражья голова!

(1850)

Прихожу на праздник к чародею:

Тьма народу там уже кипит,

За затеей хитрую затею

Чародей пред публикой творит.

Всё в саду торжественно и чудно,

Хор цыган по-старому нелеп,

Что же мне так больно и так трудно,

Отчего угрюм я и свиреп?..

Уж не жду сегодня ничего я,

Мой восторг истрачен весь давно;

Я могу лишь воспевать героя -

Как в нем всё велико и умно!

Он Протей! он истинный художник!

Как его проказы хороши!

И артист, и барин, и сапожник -

Все найдут здесь пищу для души!

(Между 1848 и 1850)

Мне жаль, что нет теперь поэтов,

Какие были в оны дни,-

Нет Тимофеевых, Бернетов

Ах, отчего молчат они?).

С семьей забавных старожилов

Скорблю на склоне дней моих,

Что лирой пренебрег Стромилов,

Что Печенегов приутих,

Что умер бедный Якубович,