Владислав Ходасевич - Стихотворения

Белые башни! Вы — знаю — близко,
Но мне незримы, и я — один…
…Губы припали так близко, близко,
К росистым травам сырых ложбин…

Солнце! Солнце! Огнь палящий!
Солнце! Ярый кат небес!
Ты опустишь меч разящий,
Взрежешь облачность завес.

Но не воплем, но не плачем
Встречу огненный удар.
Что мы знаем? Что мы значим?
Я, незрячий, сед и стар.

На колени! Прочь, корона!
Упадай, порфира, с плеч!
О, губящий! Я без стона
Принимаю тяжкий меч.

Пред народом, умиленный,
Первым пал последний царь!..
Над главою убеленной
Меч взнесен. Я жду. Ударь!

Если сердце захочет плакать,
Я заплачу — и буду рад.
Будет сладко, и будет грустно:
Знаю — близок возможный брат.

Слезы горьки, но небо чисто.
Кто-то скорбный пришел ко мне,
Скорбный, бледный, но вечно милый.
Мы виновны в одной вине.

Мы виновны в грехе рожденья,
Мы нарушили тишину,
Мы попрали молчанье Смерти,
Мы стонали в земном плену.

Если сердце захочет плакать,
Я заплачу — и буду рад.
Будут наши страданья чисты:
Тайну знаю лишь я — да брат.

О, как мне скучно, скучно, скучно!
Как неустанна суета!
Как всё вокруг спешит докучно
И бредит сонная мечта.

Как будто кто-то, грозный, темный,
Крылами навевает жар…
В провалах мысли исступленной
Горит невидимый пожар.

Я не хочу сгорать незримо!
Незримый жар стократ страшней,
Чем тот, что мчит неугасимо
Безумства блещущих огней…

О нет, спасите! К краю кубка
Припасть устами… Пью! Мое!..
Опять измена!.. Уксус, губка —
И ненавистное копье!..

О детках никто не заботится.
Мама оставила с нянькой.
Плачут, сердечки колотятся…
«Дети, не кушайте перед банькой».

Плачут бедные дети.
Утирают слезы кулачиком.
Как больно живется на свете!..
«Дети, играйте мячиком».

Скучно. Хочется чудной сказки,
Надоела старая нянька.
Просят утешения грустные глазки…
«Глядите: вот Ванька-встанька…»

Над рекою
Голубою
Я стою…
На холме я,
Сладко млея,
Запою.

Ветер дышит,
Чуть колышет
Лепестки,
Обвевает,
Налетает
От реки.

Песня льется,
Донесется
До людей…
Пусть вздыхают,
Пусть внимают
Тихо ей.

О творец, ослепшей жизни
Погрузивший нас во мглу,
В час рожденья и на тризне
Я пою тебе хвалу.

Неизведанный губитель
Вечно трепетных сердец,
Добрый пастырь, правый мститель,
Ты — убийца, ты — отец.

Если правда станет ложью,
Бог, тебя я восхвалю
И молитвы смутной дрожью
Жажду сердца утолю.

О, поставь слепую душу
На таинственный рубеж!
Я смиренья не нарушу,
Погуби — или утешь!

Был я робок и опаслив,
Но на радостной заре
Буду светел, буду счастлив
Жертвой пасть на алтаре!

Чело в лучах и члены гибки.
Бросаю в воздух звонкий Диск.
Кружась, летит, и блески зыбки.
В струях зефира — свист и визг.

Смотрю: взметнулись в синем небе
Два Солнца: Диск и Аполлон.
Я посвящаю юной Гебе
Размах руки и меди звон.

Взлетел. Дрожит… Сейчас сорвется.
И вот — упал к моим ногам.
Еще удар — опять взовьется
Навстречу блещущим лучам.

Ухожу. На сердце — холод млеющий,
Высохла последняя слеза.
Дверь закрылась. Злобен ветер веющий,
Смотрит ночь беззвездная в глаза.

Ухожу. Пойду немыми странами.
Знаю: на пути — не обернусь.
Жизнь зовет последними обманами…
Больше нет соблазнов: не вернусь.

Тяжки шаги моих солдат.
Мерно идет за рядом ряд.

Едкая пыль… «Вперед! Вперед!»
Каждый из вас убьет, умрет.

Гром барабанов. Стук костей.
Жизнь неустанна… «Марш, смелей!»