Фридрих Шиллер - Коварство и любовь. Перчатка

Президент (с досадою). Все это очень дельно, да исправит ли это наши дела?

Вурм. Я хотел указать вашему превосходительству на рану, а может быть, и на лекарство. При таком характере – извините – или не следовало вовсе откровенничать, или не надо было ссориться. Он презирает средства, которые возвысили вас. Может быть, до сих пор только как сын удерживал он язык предателя. Дайте ему случай хорошенько сбросить с себя сыновний долг; заставьте его, повторяя нападения на его страсть, думать, что вы для него – не нежный отец, и у него выступят на первый план обязанности патриота. Уж одна странная фантазия – принести правосудию такую замечательную жертву, – могла бы прельстить его и заставить пожертвовать своим отцом.

Президент. Вурм! Вурм! Ты подводишь меня к страшной бездне!

Вурм. Я и отведу вас. Могу я говорить откровенно?

Президент (садясь). Как приговоренный со своим товарищем.

Вурм. В таком случае, извините меня. Вы, мне кажется, обязаны всем своим президентством гибкой придворной науке; отчего не вверили вы себя ей и как отца? Я помню, с каким чистосердечием вы уговорили тогда своего предшественника сыграть партию в пикет и провели у него чуть не целую ночь, дружески попивая с ним бургонское; а ведь в эту самую ночь должна была вспыхнуть подведенная под него мина и взорвать его на воздух. Зачем указали вы на врага своему сыну? Ему совсем бы не следовало знать, что мне известны его любовные дела. Вы могли бы расстроить этот роман со стороны девушки и удержать за собой сердце сына. Вам бы следовало сыграть роль ловкого полководца, который нападает не на главные силы врага, а старается разъединить его отряды.

Президент. Да как я мог это сделать?

Вурм. Очень просто – и дело еще не совсем проиграно. Забудьте на время, что вы отец. Не вступайте в борьбу со страстью, которую каждое сопротивление только усиливает. Предоставьте мне на ее же огне вывести червя, который ее подточит.

Президент. Это мне любопытно.

Вурм. Или я плохо понимаю барометр души, или майор так же ужасен в ревности, как и в любви. Заподозрите девушку в его глазах – хоть даже без всякого основания. Довольно одного грана дрожжей, чтобы привести целую массу в разрушительное брожение.

Президент. Но откуда взять этот гран?

Вурм. Вот мы и дошли до главного пункта. Прежде всего объясните мне, многим ли вы рискуете при дальнейшем упорстве майора? В какой степени для вас важно покончить роман с мещанскою девушкою и привести в исполнение план относительно леди Мильфорд?

Президент. Можешь ли ты об этом спрашивать, Вурм? Я рискую всем своим влиянием, если свадьба с леди не удастся, и головою, если стану принуждать майора.

Вурм (с одушевлением). Теперь будьте так добры и выслушайте меня! Майора мы опутаем хитростью. Против девушки призовем на помощь всю нашу власть. Мы продиктуем ей любовную записочку к третьему лицу и ловким образом подсунем ее майору.

Президент. Глупая выдумка! Так она сейчас и согласится написать свой собственный смертный приговор!

Вурм. Должна согласиться, только уполномочьте меня! Я знаю вдоль и поперек это доброе сердце. У нее всего две слабые стороны, которыми можно покорить ее совесть – отец ее и майор. Последний останется совсем в стороне, и тем лучше можно нам распорядиться с музыкантом.

Президент. Например?

Вурм. После того, что вы рассказали мне о сцене в его доме, нет ничего легче, как пригрозить старику уголовным судом. Любимец герцога и хранитель печати есть некоторым образом двойник его величества. Оскорбить президента – то же, что оскорбить его величество. По крайней мере, этим ловким пугалом я сумею вытянуть в нитку бедного музыканта.

Президент. Но не надо заводить серьезного дела.

Вурм. Как можно! надо только поставить всю семью в затруднительное положение. Прежде всего мы засадим втихомолку музыканта. Чтобы напугать побольше, можно взять и мать – наговорить об уголовном обвинении, об эшафоте, о пожизненном заключении в крепость, а единственным условием их освобождения сделать письмо дочери.

Президент. Прекрасно! Понимаю.

Вурм. Она любит отца до страсти, можно сказать. Опасность его жизни – по крайней мере, его свободе, упреки совести, что она сама подала к тому повод, невозможность обладать майором, наконец, путаница в голове, о чем я позабочусь, – все это вместе… она должна попасть в ловушку…

Президент. Но сын мой? Ведь он, пожалуй, тотчас обо всем догадается! Это взбесит его еще больше.