Андрей Дементьев - Азарт (сборник стихов)

Парни там —
Смешливы и красивы,
Где им было знать, что скоро в бой.
В двадцать лет они спасли
Россию!

Ну, а что свершили мы с тобой?

Приехали туристы из Германии.
Из Западной.
Где этот самый Бонн.
Их ждали.
Всё продумали заранее:
Экскурсии,
Купание
И сон.

Их поместили в номерах с балконами,
Сперва оттуда выселив своих.
Мне показались очень уж знакомыми
Смешки туристов
И нахальство их.

Я слышу речь,
Пугавшую нас в детстве,
Когда она входила в города.
И никуда от памяти не деться.
От боли не укрыться никуда.

Они горланят в ресторане гимны.
И эти гимны —
Словно вызов нам.
От пуль отцов их
Наши батьки гибли
Не для того,
Чтоб здесь наглеть сынам.

Я понимаю — мы гостеприимны
И для туристов открываем дом
Ждём их вопросов.
Слушаем их гимны
И речи произносим за столом.

Но эти,
Что приехали из Бонна,
Скажу по правде —
Ненавистны мне.
И снова мне и яростно
И больно,
И снова я как будто на войне.

Они идут вдоль берега,
Гогочут.
Откормлены, чванливы и горды.
А рядом
Море Черное грохочет
С родной земли
Смывает их следы.

Лесть незаметно разрушает нас,
Когда молчаньем мы её встречаем.
И, перед ней не опуская глаз,
Уже стыда в себе не ощущаем.

Нас незаметно разрушает лесть.
Льстецы нам воздвигают пьедесталы.
И нам туда не терпится залезть,
Как будто вправду мы иными станем.

А старый друг печалится внизу,
Что он друзей не может докричаться,
Не понимая,
Как мы на весу
В пространстве
Умудряемся
Держаться.

Мы за мещанство принимаем часто
Смешную бесшабашность дурака.

Не верьте!

Настоящее мещанство
Зловеще,
Словно ненависть врага.

Лишённое романтики и таинств,
Как прежде, надуваясь и сопя,
Оно в душе весь мир
Нулем считает
И единицей чувствует себя.

Подсиживанье, трусость и так далее,
Слепое поклонение вещам…
А вот, скажите,
Вы хоть раз видали
На честность ополчившихся мещан?!

О, как они расчетливы, канальи!
И как коварны в помыслах своих!
И сколько душ великих доконали
За то, что те талантливее их.

Мещанство не прощает превосходства,
Завидует успеху и уму.
И если уж за что-нибудь берётся,
Так, значит, это выгодно ему.

Не верьте напускному благодушью,
Когда оно о дружбе говорит.
От чьей руки пал Александр Пушкин?
И чьей рукою Лермонтов убит?!

Мещанство было к этому причастно.
Оно причастно к подлости любой.
Мы Революцию не отдадим мещанству!
И только так.
И только смертный бой.

У меня от хамства нет защиты.
И на этот раз оно сильней.
Звонкие хрусталики разбиты —
Позывные доброты моей.

Только слышно, как в душе играет
На старинной скрипочке печаль.
И слова для мести выбирает,
Что забыты были невзначай.

У меня от хамства нет защиты.
Беззащитность — за какой же грех!
И опять в волнах моей обиды
Захлебнулся смех.

Ну, а хамство руки потирает.
Всё ему пока что сходит с рук.
Сколько мир от этого теряет!
Только нам сплотиться недосуг.

У меня от хамства нет защиты.
Как обидно, что в душе моей
Звонкие хрусталики разбиты.
А ведь я берёг их для людей.

На перекрёстке двух дорог
Лежал огромный рыжий дог.
Он голову на лапы положил,
Как будто бы от бега изнемог,
Так что подняться
Не хватало сил.

Водители сигналили ему,
Сбавляли скорость, проезжая мимо,
А дог лежал все так же
Недвижимо.
И лишь вблизи я понял
Почему…

И тут же у дороги на пеньке
Сидел мальчишка с поводком в руке.

Таксист о чем-то спорил с постовым.
А дог был мёртв…
Темнела кровь под ним.

По-видимому, сбил его таксист…
Не потому ли был он так речист?

И мальчик, что дружка не уберёг,
Был так же неподвижен, как и дог.