Квинт Гораций - Сатиры

Мне и вреднее оно: я всегда поплачуся спиною!

Но и тебе не проходит ведь даром! - Твой пир бесконечный

В желчь превратится всегда и в расстройство желудка; а ноги

Всякий раз отрекутся служить ослабевшему телу!

Раб твой, безделку стянув, променяет на кисть винограда

Он виноват; а кто земли свои продает в угожденье

110 Жадному брюху, тот раб или нет? - Да прибавь, что ты дома

Часу не можешь пробыть сам с собой; а свободное время

Тратишь всегда в пустяках! - Ты себя убегаешь, и хочешь

Скуку в вине потопить или сном от забот позабыться,

Точно невольник какой или с барщины раб убежавший!

Только напрасно! Они за тобой, и повсюду нагонят!

Гораций

Хоть бы камень какой мне попался!

Дав

На что?

Гораций

Хоть бы стрелы!

Дав

Что это с ним? - Помешался он что ль, иль стихи сочиняет?..

Гораций

Вон! А не то угодишь у меня ты девятым в Сабину!

Пер. М. Дмитриева

8

Гораций

Что? Хорош ли был ужин счастливца Назидиена?

Я вчера посылал звать тебя; но сказал, что с полдня

Там ты пируешь!

Фунданий

Ужин чудесный был! В жизнь мою, право,

Лучше не видывал я!

Гораций

Расскажи мне, ежели можно,

Что за кушанье прежде всего успокоило ваши желудки?

Фунданий

Вепрь луканийский при южном, но легком, пойманный ветре:

Так нам хозяин сказал. Вокруг же на блюде лежали

Репа, редис и латук, все, что позыв к еде возбуждает:

Сахарный корень и сельди, с подливкой из винных подонков.

10 Только что снят был кабан, высока подпоясанный малый

Стол из кленового дерева лоскутом пурпурным вытер.

А другой подобрал все ненужное, все, что могло бы

Быть неприятно гостям. Потом, как афинская дева

Со святыней Цереры, вступил меднолицый гидаспец

С ношей цекубского; следом за ним грек явился с хиосским,

Непричастным морей. - Тут хозяин сказал Меценату:

"Есть и фалернское, есть и албанское, если ты любишь!"

Гораций

Жалкое чванство богатства! Однако ж скажи мне, Фунданий,

Прежде всего: кто были с тобою тут прочие гости?

Фунданий

20 Верхним был я, Виск подле меня, а с нами же, ниже,

Помнится, Барий, Сервилий Балатрон с Вибидием, оба

Были как тени: обоих привез Меценат их с собою!

Меж Номентана и Порция был сам хозяин, а Порций

Очень нас тем забавлял, что глотал пироги, не жевавши.

Номентан был нарочно затем, чтоб указывать пальцем,

Что проглядят; а толпа, то есть мы - все прочие гости,

Рыбу, и устриц, и птиц не совсем различала по вкусу.

Вкус их совсем был не тот, какой мы всегда в них находим,

Что и открылось, когда он попотчевал нас потрохами

30 Ромба и камбалы: я таких не отведывал прежде!

Далее, он объяснил нам, что яблоки, снятые с ветвей

В п_о_ру последней луны, бывают красны. А причину

Сам спроси у него. - Тут Вибидий сказал Балатрону:

"Не напившися насмерть, мы, право, умрем без отмщенья!"

И спросили бокалов больших. Побледнел наш хозяин.

Ничего не боялся он так, как гостей опьянелых:

Или затем, что в речах допускают излишнюю вольность,

Или что крепкие вина у лакомок вкус притупляют.

Вот Балатрон и Вибидий, за ними и мы, с их примера

40 Чаши наливши вином, - вверх дном в алифанские кружки!

Только на нижнем конце пощадили хозяина гости.

Вот принесли нам мурену, длиною в огромное блюдо:

В соусе плавали раки вокруг. Хозяин сказал нам:

"Не метала еще! как помечет, становится хуже!

Тут и подливка была, из венафрского сделана масла

Первой выжимки; взвар же из сока рыб иберийских

С пятилетним вином, не заморским однако. А впрочем,

Если подбавить в готовый отвар, то хиосское лучше.

Тут же прибавлено белого перцу и уксус, который

50 Выжат из гроздий Метимны одних и, чистый, заквашен.

Зелень дикой горчицы варить - я выдумал первый;

Но морского ежа кипятить не промытым - Куртилий

Первый открыл: так вкусней, чем в рассоле из черепокожных".

Только что кончил он речь, как вдруг балдахин над гостями

С облаком пыли, как будто воздвигнутой северным ветром,

С треском на блюда упал. - Мы, избавясь опасности, страха,

Справились вновь; но хозяин, потупивши голову, в горе,

Плакал, как будто над сыном единственным, в детстве умершим!

Как знать, когда бы он кончил, когда б мудрецом Номентзном

60 Не был утешен он так: "О Фортуна! кто из бессмертных

К смертным жесточе тебя! Ты рада играть человеком!"

Барий от смеха чуть мог удержаться, закрывшись салфеткой.

А Балатрон, всегдашний насмешник, воскликнул: "Таков уж