Роберт Фрост - Неизбранная дорога

И лемех в разгаре дела
Столкнется, борозды роя,
С твоей же окаменелой,
Но годной еще сохою.

Жизнь множит повторы, множа
Извивы свои, изгибы,
И тут уж грустить негоже,
А должно сказать спасибо.

Развалюха с ларьком, пристроенным кое-как,
Зазывает зевак - а где тут найдешь зевак?
Автомобили несутся мимо, да так,
Что и не видят докучной мольбы бедолаг -
Не о хлебе - о мелочи, жалкой наличности,
Не имея которой в наличности
Обратятся в пустыню и город, и лес, и сад.
А машины несутся; никто и не скосит взгляд
На хибару, застывшую рядом с обочиной,
С жалкой вывеской - пыльной, смешной,
скособоченной.
А здесь, между прочим, могли бы вам предложить
За бесценок что хочешь и место, где можно
пожить,
При желанье развеяться, в маленькой деревеньке.
И если (это ворчливо) у вас есть деньги,
И вы не стремитесь растратить их не на то,
Так чего же несетесь, как будто вас гонит кто?..
А теперь о том, что не было сказано вслух:
Нам не надо сотни монет, нам хватит и двух,
Трех, десяти - и это поднимет наш дух,
Вселит надежду, откроет дорогу к счастью,
И нам станет житься не хуже киношных шлюх,
Чего до сих пор не давала партия власти.

Может, вправду стоит их всех свезти
В специальные села, где им везти
Станет больше; где зданья не так корявы;
Где налево - театр, магазин - направо?
Богатеи помогут им там во всем,
Окружая вместо тяжкой работы
Непрерывной заботой, давая льготы,
А они будут спать непробудным сном,
Хочешь - ночью, а хочешь - днем?

И все же - как жаль, как порой бесконечно жаль
Видеть крах их мечты, подростковую их печаль,
Ощущать их мольбы, безмолвные просьбы
о помощи:
Неужели опять ни одна из машин
Не подарит им визг заторможенных шин,
Неужели не хочет шофер ни один
Ни о чем разузнать - хоть о ценах на овощи?

И все же свершилось: одна завернула во двор.
Решив развернуться. По газу - весь разговор!
А вот и другая: из этой спросили дорогу.
Из третьей - нельзя ли бензином разжиться
немного?
Нет! (Это ворчливо). Сам, что ли, не видишь?
И трогай!

Увы, в захолустье не скопишь - не те масштабы.
А что до поднятья духа, то верится слабо:
Стонут, пеняют, мечтают опять и опять...
Может, и вправду, чтоб эту тоску унять,
Всех их от боли избавить единым махом
Было б честнее? И вздрогнешь в ответ со страхом:
Что как другие решат, справедливость любя,
Махом единым от боли избавить тебя?

Мураш, обследуя стол,
На мертвую муху набрел.
В понятии муравьином
Она была исполином.
Но это его не касалось,
И он, задержавшись малость,
Опять заспешил куда-то.
Когда он встретит собрата,
Агента разведуправления,
Что ищет причинность явлений
И место их во вселенной.
О мухе он донесет.
Муравьи - занятный народ.
Увидя вдали от жилья
Убитого муравья,
Нисколько не опечалясь,
Они своему начальству
Спешно несут доклад,
Что погиб такой-то собрат.
А наверх, куда не добраться им,
Доклад идет по инстанциям.
И там объявляют скоренько:
"Кончина Джерри Мак-Кормика.
Почил беззаветный Джерри.
Скорбя о такой потере,
Почести в полной мере
Воздать фуражиру Джерри,
Не жалея казенных денег.
Доставить его в муравейник,
Бальзамировать прах крапивой,
Накрыть лепестком покрасивей -
Таково повеленье царицы".
Теперь пора появиться
Распорядителю черному,
Что для соблюденья декорума
Минуту над мертвым выстаивает,
Берет поперек живота его,
Еще минуту с ним мается
И, взвалив на себя, удаляется.
Толпа же не собирается:
Сие никого не касается.

Вот это весьма прилично
И дьявольски... бюрократично.

Мальчишка, щеголяя интеллектом,
Двух обезьянок удивить пытался
Блестящим зажигательным стеклом.
В чем суть его, они не понимали
И не могли бы никогда понять.
Как ты им объяснишь, что это линза
Для собиранья солнечных лучей?
И он им показал ее в работе.
Он сделал солнце точкой на носах
Обеих обезьян поочередно,
И в их глазах проснулось изумленье,
Которое морганьем не прогонишь.
Они стояли, обхватив решетку,
Встревоженные за свою судьбу.
Одна задумчиво коснулась носа
Рукой, как будто силясь что-то вспомнить,
А может, мыслями витая где-то
За миллионы лет от пониманья, -
Ей пальцы больно обожгло лучом.
Известное еще раз подтвердилось
Психологическим экспериментом,
Который исчерпался бы на этом,
Когда бы интеллект не проявлялся
Так долго и так близко от решетки.
Внезапный взмах руки, рывок - и лупа
Уже принадлежала обезьянкам.
Они поспешно отошли в глубь клетки
И занялись исследованьем лупы,
Не приближаясь, впрочем, к сути дела:
Кусали, ждали, что проступит сок,
И, оторвав оправу вместе с ручкой,
Оставили бесплодное занятье.
Зарыв стекло в соломенной подстилке,
Они, гонимые тюремной скукой,
К решетке по привычке подошли,
Самим себе ответив на вопрос: