Георгий Леонидзе - Сталин. Детство и отрочество

Пусть долг сыновний не забудет,
Окрепнув телом и душой!
Пусть матери опорой будет
И возвеличит край родной!

И чтоб семья почет узнала,
Пускай заветы дедов чтит,
Служа народу, как забрало
И верный в испытаньях щит.

Волынщик уже на пороге,
Волнующий льется напев, —
Так птичка звенит у дороги,
К весенней поре подоспев.

Волынка над люлькой играла,
Да так, что хоть к сердцу прижми,
И близких она прославляла,
И предков, забытых людьми.

И звонкая песнь не смолкала,
Простые слетали слова;
Их дудка легко рассыпала,
Как белую пыль — жернова.

Как весело тянется ужин! —
Сидят рука об руку все;
А в песне — не слез ли жемчужин
Печаль в первозданной красе?

А в песне и сила стальная,
И горе, что в сердце впилось.
Откуда же удаль такая
С печалью несохнущих слез?!

Напевы звучат, не смолкая,
О радости будущих дней.
Дорога для чаш круговая
В кругу охмелевших гостей.

Мой плетень, зачем ты гнешься
Под пятою богача?
Почему так тускло светишь
В бедной хижине, свеча?

Почему дорогу нашу
Заградили глыбы льда?
Неужель темницей будет
Наша родина всегда?

Мы все трудимся, но где же
Хлеб и сладкие плоды?
Почему нужда и голод
Нам достались за труды?

В Грузии девятивратной
Для бесправных нет ворот.
Воронье над нами кружит,
Наше сердце зло клюет.

Черствый хлеб едим с рожденья
И бобов, как манны, ждем.
Пыль с камней нам служит пищей,
А вода из луж — питьем.

Я багром затоны пеню,
С вала я плыву на вал.
Сна и отдыха не зная,
Словно шест, я тонок стал.

На плоту шагая тесном,
Вижу, будто из тюрьмы,
В светлом утреннем тумане
Стран неведомых холмы.

Я б хотел уплыть далеко,
Не страдать в краю родном
И уже не возвращаться
В закоптелый старый дом!

От зари и до заката
Я кую у горна сталь;
Поседел, но в этой жизни
Буду сытым я едва ль!

Глину мну и обжигаю,
Но из кувшинов моих
Вина пенные струились
На пирушках у других.

Я князей одел в черкески,
От работы взор потух.
Мне ж достались лишь заплаты
На дырявый архалух.

Говорят, что в неком крае
Людям впрок идут труды;
Там земля растит обильно
Хлеб янтарный и плоды.

Небо людям не враждебно,
Мук не знает человек;
Говорят, разбой и зависть
Позабылись там навек.

Там поденщика не встретишь,
Неимущих не гнетут,
Не простерт никто во прахе,
Уважают вольный труд.

Всюду там в почете право
И не стер улыбку гнет;
Если пахарь пашет поле,
Хлеб созревший сам пожнет.

Если было бы возможно
Видеть это хоть во сне!

Только птицы побывали
В той индийской стороне…

Люди, бог, земля и небо
Пребывали древле в мире,
И усатые колосья
Золотились в вольной шири.

А земля в союзе с тучей
Людям благ давала много,
Но однажды делом грешным
Человек прогневал бога.

И господь неумолимый,
В возмущенье горделивом,
Растоптал пятой колосья,
Словно буря, мчась по нивам.

Старый пес, увидя это,
Стал взывать, скуля и лая:
— Пощади пшеницу, боже!
Мир помилуй, умоляю!

Может быть, виновны люди.
В чем моя вина, однако?
И зачем голодной смертью
Умирать должна собака?!

Я всего лишь пес голодный, —
Зерен горсточку хоть мне бы!
Хоть на кончике колосьев
Мне оставь немного хлеба!

Внял всевышний песьей просьбе,
Не лишил его подачки…
С этих дней нам служит пищей
Хлеб, оставленный собачке.

Друзья, мы хлеб едим собачий
И еле сдерживаем гнев.
Стригут нас, братья, как баранов,
И загоняют в темный хлев!

Оковы прочь! Вздыхать довольно!
Спасти нас может лишь борьба.
У ног господ валяться хватит,
Познав лихой удел раба.