Георгий Леонидзе - Сталин. Детство и отрочество

Мы, закованные, пляшем,
На лице — тоски печать:
Угрожают стягом нашим
Балаганы увенчать.

Нас лишив родного слова,
Сыт захваченной землей,
Торжествует царь, готовый
Всех живых душить петлей.

Но во тьме сквозит пыланье,
Разгораясь горячей;
На клинках у нас сиянье
От прадедовских мечей.

Свет с гробниц восходит к выси, —
То взывает предков прах:
И Аспиндза, и Крцаниси
Оживают вновь в боях.

В час утра тиховейный
Народ дома покинет,
Цветком оранжерейным
Проследует княгиня.

И семеня вослед ей,
В лечаке, с новой сплетней,
Стремится в городок —
Не женщина, понятно,
Скорей скоропечатня
И уличный листок.

Крик князя: «Прочь с дороги!»
Такого вы видали?
Грядет помещик строгий
При шашке и кинжале.

То — ураган всесильный,
Чья злоба всем страшна,
Коль нет еды обильной
И рогами — вина.

Дед отражал когда-то
Азийский ятаган,
А этот — завсегдатай
Духанов, бич крестьян.

Заносчивый вития,
Он — «соль» своей страны.
На деньги ль трудовые
Он пьет под визг зурны?

С зурначами он непрочь
Прокутить и день, и ночь.

Угрожает он расправой,
Поклонись не так хоть раз,
Даже конь с холеной гривой
На дыбы встает тотчас.

Со стрекозьим тонким станом
Дворянин спешит, пыля,
С князем свой досуг деля,
И кичится буйным нравом,
Месть кровавую хваля.

Витязь сей с пустым карманом
И с пустою головой
Дом давно уж пропил свой.

Сей любитель полной чаши
И не сеял, и не жал,
Но вгонял до рукояти
В тело ближнего кинжал.

Пусть судьба его слиняла,
Пусть кафтан его не нов, —
Проколоть и муху может
Острием своих усов.

— Налей! Я пью до дна!
Налей еще вина!
Ликуй, наш кров!
Сразим врагов!

Проходит переулком
Народник космоглавый,
Глася: «Осилив козни,
Восторжествует право!»

Твердит: «В былое канут
И цепи, и заботы,
Как учат по брошюрам
Нас Бюхнер с Молешотом».

У них друзей немало,
Кому в ночах не спится,
В чьих бородах и космах
Гнездо свила бы птица.

О жизни селянина
Они толкуют много
И слезы льют над хатой,
А хата — как берлога.

Оплакивают нивы
И к грозным дням боев
Цырюльников готовят
И франтов-поваров!

Ночами строят планы,
Что совершат свой суд;
Депешу Гарибальди
Восторженную шлют:

«С победой, лев! Целуем!
И мы хотим восстать!»
Ему же и Лиахвы
На карте не сыскать!

Народ в библиотеке,
А шпик дозор несет.
Не закоулок Гори —
Он Картли в бой ведет!

Опасную крамолу
Таят страницы книг;
Готовит новь к посеву
Таинственный сошник.

И вот раздался голос,
И слушает народ:
— Всю мразь и грязь эпохи
Лиахва унесет!

Уж порохом запахло…
«Как ласточка средь нив,
Весна, весна мелькнула,
Надежды разбудив!» [1] Отрывок из стихотворения Акакия Церетели, написанного в связи с убийством императора Александра II.

Не сидел на крыше ястреб
И орлы не клекотали, —
С льдистым бисером на крыльях
Только птахи прилетали.

Не до пиршества хмельного
В хатах, вьюгой заметенных.
Мерзлый снег лежал повсюду,
Словно шерсть на веретенах…

Мальчик в домике родился,
И бегут соседи к тынам —
Встретиться с Виссарионом
И его поздравить с сыном.

Улыбается в постели
Мать, безмолвная от счастья;
Дарят, как велит обычай,
Ей нанизанные сласти.

Бабка, радостью сияя,
Взор склоняет восхищенный…
Так блестит на горном склоне
Клен, закатом озаренный.

Кочет люльку перескочит:
— Мальчик бодр и зорок будет!
Ласточку к губам подносят:
— Сын красноречивым будет!