Георгий Леонидзе - Сталин. Детство и отрочество

Пасли отары мы на склонах,
Каналы рыли для воды,
На ребрах скал киркою выбив
Неповторимых дел следы.

Мы хлеб с утра до ночи жали
Для наших бар из года в год.
Земле и ливней не хватило б,
Когда б дождем не лился пот!

Нам доставались только корки,
Бобов лишь горстка с давних пор;
И ласточки имели гнезда,
А мы — подобье темных нор…

Склонясь над посохом пастушьим,
Не отдыхали никогда,
Все отнимая, лишь могилу
Не отнимали господа.

Налогам мы не знали счета,
Чтобы владыку ублажать,
Но всех оброков тяжелее —
Перо орлиное достать.

Мы перья добывали князю,
Чтоб оперенная стрела,
Врага алмазом рассекая,
Его верней разить могла.

— Но для чего же князю стрелы,
Когда имеется кинжал?

— Князь может дом поджечь соседа,
Стрелой метнувши огонек,
Чтобы от кобеля и суки
Не уцелел и шерсти клок,

Чтоб горы обратить в пустыню,
Чтоб вражий лес сгорел дотла,
Чтоб отвоеванной добычи
Вместить и башня не могла!

— Легко ль добыть такие перья?
Ведь хищник выклюет глаза,
Тебе соткут туманы саван,
Настигнет горная гроза.

Орел парит под самым солнцем,
Крыла озолотив лучом;
А у тебя спина и плечи
Исполосованы бичом.

Орлу, пускай он даже связан,
Неведом необорный страх,
Но как дерзать возросшим в рабстве,
С рубцами на худых руках?!

В горах бушуют ураганы,
Обвалы руша с высоты…
И как тебе с орлом тягаться,
Будь даже ловким ловчим ты!

Паши, коси, не уставая!
Коса в семь пядей у тебя.
Золоторунные отары
Паси, с младенчества скорбя!

Сбирай плоды с осенних яблонь,
Взрастив с заботой княжий сад!
Лозу жемчужную взлелеяв,
Снимай медовый виноград!

И что с того, что мир огромен?
Паши чужое поле вновь.
Тягаясь с хищником пернатым,
Пролить напрасно можешь кровь!

Чужие здесь сады и нивы,
И даже полевой цветок,
А мы и без земли и влаги
Взрастали, как олений рог.

Подобно горным водопадам,
Мы сна не знали никогда.
Нас в пепел обратить могли бы
Неистовые господа.

Где водопады нагорий
В щель загоняет скала,
Он ухватился за крылья
Царственной птицы — орла.

— Дай мне упругие перья,
Я господину отдам.
Хоть залечу в поднебесье,
Барин настигнет и там.

О, уступи, не противься!
Жизнь моя слишком тяжка!
Пять малышей я питаю,
Мать и отца-старика.

— Кем же я буду без крыльев
В небе, где блещут лучи?
Надо мне звезды когтями
Щедро рассыпать в ночи.

С солнцем сдружившийся в небе
Разве опустится вниз?
Перьев орел не уступит,
Гордо взмывающий ввысь!

Клювом орел защищался,
Кровь проливая на мхи,
И на утесы летели
Клочья дырявой чохи.

В бездну песок осыпался —
Крыльями сброшенный прах;
Трещин края зачернели
На обнаженных пластах.

Так, без свидетелей, бились
Оба — один на один;
А за богатой трапезой
Сытый хмелел господин.

Горе и слезы в лачуге.
Дети, как птахи в гнезде.
Смерть и орла и безумца
Подстерегает везде!

— Мирно и дружно живите! —
Ветер к строптивцам взывал.
— Оба князей разгромите! —
Звал, громыхая, обвал.

— Перьев лишат и рубахи
Баре! — ледник прокричал.
— Бейте господ! — водопады
Грозно гремели меж скал.

Бились орел с человеком
В остервененье немом.
Жизнью ловец поплатился,
Хищник — могучим крылом.

Орел упал на голый склон нагорья,
Как с высоты — потухший метеор.
Охотник падал гибкою лозою,
Секущим градом сбитой с гор.

Леса объял неодолимый ужас.
Застыли тени на ковре травы.
И, мнилось, мир взывает возмущенный;
— Зачем тиранам покорились вы?!

Заря раскалилась жаровней,
Сиянье в горах разлилось;
А ветер лохмотья одежды
До крыши убогой донес.

И мать, причитая, вопила,
Что сгинул единственный сын;
И ветер гудел, налетая,
И путал ей пряди седин.

Чтоб слез не заметили люди,
Папаху надвинул отец…
То в буре, казалось, стонала
Сосна, нагибая венец.