Ольга Фокина - Памятка

Всякая дикая птица —
Сокол, журавль, соловей —
Больше, чем смерти, боится —
Знаю! — неволи своей.
Что ей далекие мили
Над океаном седым?
Если не связаны крылья,
Птица не чует беды.
Древние чувство и зренье —
Верные поводыри!
Гордо сверкнув опереньем
В отблесках алой зари,
Птицы летают высоко,
Птицы минуют людей,
Что, обескрылев жестоко,
Понасплетали сетей,
Понаготовили ружей,
Вмиг обрывающих лёт...
Лучше других или хуже —
Птица по-птичьи живет.
Для продолженья полета
Птице не нужен дворец:
Озера хватит, болота,
Речки, ручья, наконец.
...Слушая черную букву
Сытости, но не души,
Царь над природою, клюкву-
Ягоду не осуши!
Птицу, что снова и снова
Ниже и ниже — взгляни! —
Радугой пятен лиловых
С озера не прогони!
Тут с терпеливой любовью
Птицу учили летать,
Тут — родовое гнездовье,
Негде другого искать.
Некуда — дальше и мимо!
Только и это — не ложь:
Ни из лучей, ни из дыма,
Даже и в самом родимом
Небе, гнезда не совьешь.
Небо гнездиться не пустит,
Птице в назначенный срок
Нужен хоть хиленький кустик,
Тверди незанятый клок.
Выкружен, выгляжен — вот он!
Весь — на пределе мечты:
Кустики, клюква, болото,
Озеро светлой воды...
Самый большой привередник
Мигом лишен приверед.
Рай на земле — заповедник:
Выстрелам-бедам — запрет,
С полным к земному доверьем
Вольно сиди под кустом,
Чисти примятые перья,
Строй из былинок гнездо,
С думой о будущих детках
Перышки в люльке равняй...
И под накинутой сеткой
Мужества, друг, не теряй!
Тот, кто больного приметил,
Слабого сеткой накрыл,
В чувствах и помыслах светел
И — разгляди — не бескрыл!
Дело единой минуты —
Легкий целебный укол.
Миг — и распутаны путы.
Пой и летай высоко!
Впятеро, глупая птица,
Сбудется воля твоя!
Надо ли рваться и биться,
Добрые руки клюя?
...Рвешься. Отчаянья крики
Ранят крылатых сердца.
Дрогнули сильные руки
(Был бы ловец!) ...не ловца:
Может, и вправду напрасно
Сеять средь вольных испуг?
Может, леченье опасно
Больше, чем са́мый недуг?
Лишь на мгновенье — сомненье,
И под сачком — никого.
Перышко из оперенья —
В благодаренье — всего.
Быть по сему!
Но суровы
Птичьи законы, увы:
Слабый своими заклеван
Меж прошлогодней травы.
Что ж мы вздыхаем и тужим,
Птицу любивший народ?
Лучше других или хуже —
Птица по-птичьи умрет:
В неохраняемом поле,
В незаповедном логу,
Лишь бы на волюшке-воле
Да на своем берегу.

Посреди деревни
Гордо и надменно
Возвышался древний
Хмурый пятистенок.
Высоко лепился
Маленький балкончик,
А внизу резвился
Новый патефончик:
Светлая головка,
Радужная шейка...
От его попевок
Лица хорошели,
Проступали слезы,
Отмякали души.
Только тем, кто робит,
Время ль песни слушать?
По́ходя да наспех
Слушали большие.
Но ведь все большие
С маленькими жили.
Мал-народ ребятки
Песни не чурались:
Чуть она — под окна
Сразу собирались.
Шалости-забавы,
Игры и проказы
Перед патефоном
Отступали сразу.
Впитывались песни
Не токмо ушами —
Ртами и глазами.
Кожей! Волосами!
...Сын из пятистенка
(С нами не дружил он)
Сзади больно тыкал
Слушающих шилом...
Чуть подсохнут слезы
И пройдет обида,
Внук из пятистенка
На балкончик выйдет.
Сам себя объявит
И начнет на вышке
Разрывать на части
Красочные книжки.
Нам такие — ясно! —
И во сне не снились.
Мы опять, как стадо,
Под балконом сбились.
Внук листок-картинку
Оторвет да бросит,
И ее над нами
Долго ветер носит.
Вот ее — счастливчик! —
Кто-нибудь имает,
И под рубашонкой
К сердцу прижимает.
Ну а если двое
На одну бумажку?
Ссоры и побои,
Вдрызг штаны-рубашку!
Юный «просветитель»
Был от нашей боли —
До ушей улыбка! —
Как нельзя доволен...

Нет теперь домины —
На дрова разобран.
За́росли малины
На дворище добром.
Только, крепко помня
Прошлые уроки,
Я предпочитаю
Ягод тех не трогать.
— Не ходи в малинник! —
Завещаю сыну, —
Упадешь в колодец:
Тут он,— не засыпан.

Ах, Париж!..
Не зря гостила:
Модно — не под ремешком,—
Вольно! — серая холстина
С шеи до́ полу — мешком...
Дорого, да не дороже
Дорогих! Зато — наряд!
На тебя профан-прохожий
Оборачивает взгляд.
Гордая идешь. С усмешкой
Гения среди невежд.
Нравится большая слежка
Глаз — ценителей одежд.
Все глядят — и я не рыжа:
Погляжу! И даже вслед
Обернусь...
На «крик Парижа» —
Эхом — быль из детских лет.