Александр Тиняков (Одинокий) - Стихотворения

Лучи луны полны сознанья,
Им сладко нежить и терзать
И о былом воспоминанья
Со дна души приподнимать.

И нынче луч сребристый света
Пробился в прорезь темных штор
И на черты ее портрета
Усмешку светлую простер.

Он – словно легкий эльф, – резвился,
Но разом сделался тяжел
И, весь дрожа, остановился,
Упав на револьверный ствол!..

Чрево Твое я блаженно целую,
Белые бедра Твои охватя,
Тайну вселенной у ног Твоих чую, –
Чую, как дышит во чреве Дитя.

Сильного духом родишь Ты, – Святая,
Светел и чуден Твой ангельский лик…
В жутком восторге, дрожа, замирая,
Чистым лобзаньем к Тебе я приник…

Многих я душил веревкой
На рассвете, в чуткий час:
Многих я рукою ловкой
От забот житейских спас.

Это вздор, что я был нанят
И прельстился серебром!
Краски крови всех нас манят,
Всех палят своим огнем.

Я не стал трусливой ложью
Голос духа осквернять,
Прославляя волю Божью,
Палачом решил я стать.

Утром свежим и росистым,
Как ребенок, сердцем прост,
Я – горя желаньем чистым,
Поднимаюсь на помост.

Там с нахлынувшею силой
Я – Свободы Вечной друг –
Прочь от плоти тленной, хилой
Отделяю вольный дух.

И когда обнимет шею
Ожерелье из пеньки,
Я вздыхаю и немею
От блаженства и тоски!

В душе моей Ормузд и Ариман
Побеждены Бушьянктою-даэвом.
Смотрю на мир сквозь призрачный туман,
Забыв про жизнь с ее грозой и гневом.

Я сонной тишиной навеки пьян,
Заворожен я ласковым напевом.
Мне сладко быть гробницею посевам
И не рождать питающих семян.

Мне хорошо лежать в объятьях лени:
Любовь, печаль и ужас – словно тени, –
На миг один к душе мой прильнут.

И улетят, не пробудив волненья…
Один Бушьянкта неизменно тут
И – бог видений, – он лишь не виденье!

Темноокая Морена,
Я зову тебя. Явись!
Уведи меня из плена
И к душе моей печальной
Поцелуем прикоснись.

Влагой вечною, кристальной
Из грудей своих напой,
Плащаницей погребальной,
Белоснежною, нетленной,
Тело тихо мне укрой.

Полон боли, нищий пленный,
Все изжив и разлюбив,
Я зову тебя, Морена…
Я зову тебя, Морена,
Как жених, нетерпелив!

Земля могильная легка:
Она не душит и не давит,
И ни забота, ни тоска
Души истлевшей не отравит.

Не приползет сюда любовь,
Здесь ревность сердца не ужалит,
Не закипит от гнева кровь,
Мысль о былом не опечалит.

Приют мой мирен и красив:
Дощатый гроб – дворец для трупа!
А там, вверху, свой зев раскрыв,
Слепая жизнь хохочет тупо.

Совершает угрюмо и тихо
Ночь над миром заснувшим полет,
И в мозгу у меня паучиха
Снова черное кружево ткет.

Порываюсь из лап я шершавых,
Но бесплотен борения вздох,
И в сетях задыхаясь лукавых,
Умирает сияющий бог.

Умирают земные надежды,
Тает медленным облаком стыд,
Вожделением вспыхнули вежды, –
И опять предо мною Лилит!

Ты пришла из далекой Халдеи,
Ты всплыла из умершей души…
О, как черны волос твоих змеи!
Ими сердце мое задуши!

И, припав к распаленному чреву
И к туману бесплотных грудей,
Прокляну я прекрасную Еву
И телесных ее дочерей!

Приходят в мир нагие дети,
Не зная, чем их встретит мир,
Не зная, что тугие сети
Плетет для них Паук-вампир.

Он в мозг младенчески-беспечный
Смертельный яд, ярясь, прольет
И вновь – глухой, бесчеловечный –
Над нами сеть свою прядет.

И к юным, славящим безумно
Закон зачатий и любовь, –
Он подползает и бесшумно
У них высасывает кровь.

Бледнеют жаркие ланиты,
Слабеет сила резвых рук, –
И – множа гробовые плиты, –
Победу празднует Паук!