Борис Нарциссов - Письмо самому себе - Стихотворения и новеллы

Не могу. Позабыл. Не машина.
Не колдун. В голове, как засов.
Или больше уж нет петушиных,
Этих самых, которые – слов?

Это маятник – раз и два,
С замедленьем – едва-едва.

Он качается день и ночь,
И никто не может помочь,

Оттого, что оно как вода:
Измерение, время – куда? —

Ускользает и катится прочь,
И никто не может помочь.

Ну, а маятник – это я,
И в законах стоит статья:

С каждым взмахом катиться, скользя,
И помочь ничем уж нельзя.

Ты уходишь, и падают листья –
Точно дни опадают с меня,
Точно кто-то широкою кистью
Начал лица и краски менять.

Ты уходишь и ты не узнаешь
При нечаянной встрече меня.
Так из церкви домой возвращаясь,
На ветру не доносят огня.

Неизбежно и нужно дождаться
Опустелого долгого дня:
Мне до вечера будет казаться,
Что ты, может быть, вспомнишь меня.

Время совсем как вода течет:
Скоро придется давать отчет,

Как это время ты зря провел,
Как пустоцветом напрасно процвел.

Верно – не скроешь – конечно – всё так:
«Жизнь начинается завтра, простак!»

Завтра – но завтра начало конца:
Завтра – как серые плиты свинца.

Всё опадает, как в осень листва, –
Счастье-несчастье, дела и слова.

Да, но ведь что-то должно было быть,
То, что живет и чего не забыть.

Да вот слова… Неужели и те, –
Те, что казались ключом к красоте?

Я отравлен, точно трупным ядом,
Злобою, своею и чужой.
Ближний мой! Не стой со мною рядом
Ты и я – тлетворны мы душой!

Я устал скрывать и ненавидеть,
Но другой дороги не найду.
Только Ты бы мог сказать: «Изыди
Из своей могилы на ходу!»

Дым кадильный и слова канона…
Но помогут ли и как спасут?
Византийского письма икона –
Строгий лик вещает строгий суд.

Всё ушло: расколы и витии,
Но остался Незакатный Свет.
Через храмы тяжкой Византии
Путь ведет в Твой бедный Назарет.

И пускай на миг, но я светлею:
Я в дыму кадильном, точно сон,
Голубой, как небо Галилеи,
Вижу Твой синеющий хитон.

Ваше гиперболическое величество!
Я, квадратик графленой бумаги,
Квадратик, которых огромно количество,
От любви исполняюсь безумной отваги.
Вами выражаются эластичность и электричество,
Вы скользите изгибами изотерм –
И иные нахожу для вас я термины!

– Лебединой шеей, женственной линией,
Порывом свежим вешнего ветра,
Вы скользите в пространства бездонно-синие,
Рожденная в мысли Великого Геометра!

Не скучная парабола, не тупая прямая, –
Стремительная, как Люцифер,
Вы, гибким броском взмывая,
Летите, танцуя, под музыку сфер.

Я, крепостной координатной сетки,
Жалкий полип на скале числа,
Молю, чтобы на эту самую клетку
Судьба уравнений вас привела.
Войдите в меня, рассеките, пронзите!
И после того – пусть удел мой – забвение!
Будьте моею на миг, о, пленительная,
И на миг, но мое примите значение!

Две дамы-старухи нудно
Суются в мои дела.
Дела эти скучны и скудны:
Дела – как сажа бела.

Одна – хлопотлива, седая,
Бубнит всё время под нос.
Другая – в тени оседает;
Вот эта – совсем без волос.