Уильям Блейк - Стихотворения

Some people admire the work of a fool,
For it's sure to keep your judgement cool;
It does not reproach you with want of wit;
It is not like a lawyer serving a writ.

Творенье дурака по вкусу многим людям.
О нем наверняка мы без волненья судим.
Нас в тупости оно не упрекнет; в отместку,
Как стряпчий, — не пришлет судебную повестку.

Since all the riches of this world
May be gifts from the Devil and earthly kings,
I should suspect that I worshipp'd the Devil
If I thank'd my God for worldly things.

От дьявола и от царей земных
Мы получаем знатность и богатство.
И небеса благодарить за них,
По моему сужденью, — святотатство.

I rose up at the dawn of day—
'Get thee away! get thee away!
Pray'st thou for riches? Away! away!
This is the Throne of Mammon grey.'

Said I: This, sure, is very odd;
I took it to be the Throne of God.
For everything besides I have:
It is only for riches that I can crave.

I have mental joy, and mental health,
And mental friends, and mental wealth;
I've a wife I love, and that loves me;
I've all but riches bodily.

I am in God's presence night and day,
And He never turns His face away;
The accuser of sins by my side doth stand,
And he holds my money-bag in his hand.

For my worldly things God makes him pay,
And he'd pay for more if to him I would pray;
And so you may do the worst you can do;
Be assur'd, Mr. Devil, I won't pray to you.

Then if for riches I must not pray,
God knows, I little of prayers need say;
So, as a church is known by its steeple,
If I pray it must be for other people.

He says, if I do not worship him for a God,
I shall eat coarser food, and go worse shod;
So, as I don't value such things as these,
You must do, Mr. Devil, just as God please.

Я встал, когда редела ночь.
— Поди ты-прочь! Поди ты прочь!
О чем ты молишься, поклоны
Кладя пред капищем Мамоны?

Я был немало удивлен —
Я думал, — это Божий трон.
Всего хватает мне, но мало
В кармане звонкого металла.

Есть у меня богатство дум,
Восторги духа, здравый ум,
Жена любимая со мною.
Но беден я казной земною.

Я перед Богом день и ночь.
С меня Он глаз не сводит прочь.
Но дьявол тоже неотлучен:
Мой кошелек ему поручен.

Он мой невольный казначей.
Я ел бы пищу богачей,
Когда бы стал ему молиться.
Я не хочу, а дьявол злится.

Итак, не быть мне богачом.
К чему ж молиться и о чем?
Желаний у меня немного,
И за других молю я Бога.

Пускай дает мне злобный черт
Одежды, пищи худший сорт, —
Мне и в нужде живется славно..
И все же, черт, служи исправно!

There is a smile of love,
And there is a smile of deceit,
And there is a smile of smiles
In which these two smiles meet.

And there is a frown of hate,
And there is a frown of disdain,
And there is a frown of frowns
Which you strive to forget in vain,

For it sticks in the heart's deep core
And it sticks in the deep backbone—
And no smile that ever was smil'd,
But only one smile alone,

That betwixt the cradle and grave
It only once smil'd can be;
And, when it once is smil'd,
There's an end to all misery.

Есть Улыбка Любви,
Есть Улыбка притворной Личины,
Есть Улыбка Улыбок —
В ней обе Улыбки едины.

Есть Ухмылка Вражды,
Есть Ухмылка Презренья,
Есть Ухмылка Ухмылок,
От которой не знают забвенья,

Ибо в струпьях душа от нее
И нутро в несчислимых увечьях;
Но единой Великой Улыбке
Суждено на устах человечьих

Единожды вспыхнуть в пути
От Колыбели до Гроба;
Но достаточно ей расцвести —
И впадает в ничтожество Злоба.

Three Virgins at the break of day:—
'Whither, young man, whither away?
Alas for woe! alas for woe!'
They cry, and tears for ever flow.
The one was cloth'd in flames of fire,
The other cloth'd in iron wire,
The other cloth'd in tears and sighs
Dazzling bright before my eyes.
They bore a Net of golden twine
To hang upon the branches fine.
Pitying I wept to see the woe
That Love and Beauty undergo,
To be consum'd in burning fires
And in ungratified desires,
And in tears cloth'd night and day
Melted all my soul away.
When they saw my tears, a smile
That did Heaven itself beguile,
Bore the Golden Net aloft,
As on downy pinions soft,
Over the Morning of my day.
Underneath the net I stray,
Now entreating Burning Fire
Now entreating Iron Wire,
Now entreating Tears and Sighs—
O! when will the morning rise?

Три девы в предрассветный час:
«Куда ты, юноша, от нас?
О горе, горе!» Из очей
У каждой хлынул слез ручей.
Одна — огнем одела стан,
Другой — наряд железный дан.
На третьей — полное сиянья,
Из слез и вздохов одеянье.
И сеть из пряжи золотой
Несут, рыдая, в лес густой.
Заплакав с ними, я узрел
Любви и Красоты удел:
Они двойным огнем палимы.
Желанья их неутолимы.
До слез я жаждал им помочь, —
Одетым в слезы день и ночь.
Тут вызвал я у них улыбку,
Что небеса ввела б в ошибку, —
Улыбку, что златую сеть
Заставила, как пух, взлететь
И захлестнуть начало дней
Моих, чтоб я блуждал под ней.
Взываю к Ярому Огню,
Молю Железную Броню,
Слезам и Вздохам говорю:
— Когда увижу я зарю?