Педро Кальдерон - Саламейский алькальд (другой перевод)

Хотел

Я тоже наказать его

За то, что ранил своего

Он офицера, капитана.

И хоть и правда, что к тому

Своей он вынужден был честью,

Он мог бы поступить иначе.

Дон Лопе

Ну, полно, Педро Креспо, полно!

Покличьте сына.

Педро Креспо

Вот и он.

Входит Хуан Креспо.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Те же и Хуан Креспо.

Хуан Креспо (дону Лопе)

Сеньор! Позвольте ваши ноги

Обнять. Рабом я вашим стану.

Револьедо

А я уж больше петь не буду

До самой смерти.

Искра

Ну, а я

Я буду, всякий раз, как встречусь

Я с инструментом, под который

Едва мы не запели.

Педро Креспо

Автор

Кончает этим свой рассказ

О подлинном событье. Вы же

Ему простите недостатки!

Конец

^TПРИМЕЧАНИЯ^U

Настоящее издание является наиболее обширным собранием пьес Кальдерона на русском языке. Цель его - дать по возможности достаточное представление о многообразии кальдероновского таланта. Большинство переводов были выполнены специально для настоящего издания. Два перевода - "Дамы-невидимки" Т. Щепкиной-Куперник и "Спрятанного кавальеро" М. Казмичова - являются переизданиями. "Апрельские и майские утра" и "Дама сердца прежде всего" в переводе Т. Щепкиной-Куперник были взяты из ее архива и публикуются впервые. Перевод Ф. Кельина "Саламейского алькальда", сделанный много лет назад, был заново пересмотрен переводчиком и также публикуется впервые.

Что касается принципов перевода, то в пределах настоящего двухтомника редакция сознательно не предъявляла переводчикам ультимативных требований. Читатель легко заметит, что в выборе тех или иных метрических и строфических соответствий переводчики руководствовались собственной интуицией в передаче необыкновенного разнообразия форм испанского сценического стиха. Такая позиция редакции объясняется ее нежеланием делать категорические рекомендации в вопросе, где еще почти все спорно. Практика переводов испанской стихотворной драмы XVII века обнаруживает колебания от классических четырехстопных ямбов и хореев и белого пятистопника карамзинско-пушкинской эпохи до раскованного тонического стиха блоковского "Балаганчика". Кроме того, поэтам с очевидно разной индивидуальностью пришлось бы подлаживаться под уже готовые образцы (например, под переводы Т. Л. Щепкиной-Куперник, хотя и выдающиеся по своим поэтическим и сценическим качествам, но отнюдь не обязательные по проводимым там принципам стихового соответствия). Редакция стремилась к посильной унификации в пределах возможного: подача ремарок, единообразная передача имен собственных, хотя и тут в отдельных случаях она сочла возможным сохранить дублетные транскрипционные формы типа Инес - Инеса, Леонор - Леонора. Трогать ткань переводов покойной Щепкиной-Куперник ради формального единообразия она не посчитала нужным. Тем более что вопросы транскрипции испанских имен (да и не одних испанских) ждут своего решения в гораздо более широком плане, чем двухтомник Кальдерона.

Все помещенные в двухтомнике переводы были при редактировании сверены с последним по времени авторитетным изданием Кальдерона - "Obras completas", тт. I-II, ed. Aguilar, Madrid, 1959.

САЛАМЕЙСКИЙ АЛЬКАЛЬД

(El alcalde de Zalamea)

Точная дата написания пьесы неизвестна. По наиболее аргументированным предположениям, она была написана Кальдероном где-то между 1640 и 1645 годами. Впервые "Саламейский алькальд" был опубликован под названием "El garrote mas bien dado" в сборнике "Лучшие из лучших сборников новых комедий", Алькала, 1651.

При создании "Саламейского алькальда" Кальдерон пользовался сведениями о более или менее аналогичной подлинной истории, произошедшей в 1581 году, когда королевский презд Филиппа II двигался в Португалию, где должна была состояться официальная церемония коронации Филиппа португальской короной. История эта, произошедшая в эстремадурском селении Саламеа, рассказана в "Historia de Portugal у conquista de las islas Azores", 1591, написанной Антонио де Эррерой. О том, какие масштабы приобрела в те годы распущенность военного сословия, свидетельствует специальный приказ от 28 июня 1580 года, который приводит Эррера: "Под страхом смертной казни никто из солдат или командиров не смеет покушаться на честь женщин, к какому бы сословию те ни принадлежали".

Были у Кальдерона и непосредственные литературные источники. Так, драма с тем же названием имеется у Лопе де Вега. Кальдероновская пьеса пользовалась с самого начала настолько большим успехом, что на долгие годы заставила забыть драму Лопе. Даже когда в 1785 году испанский ученый и писатель Висенте де ла Уэрта напомнил о ее существовании и включил в свой знаменитый каталог испанского драматического репертуара, то и тогда никто не придал значения словам Уэрты, полагая, что произошла очередная ошибка и Лопе попросту приписали пьесу Кальдерона. Так, например, полагал один из серьезнейших испанистов XIX века - Валентин Шмидт. Однако с той поры, как испанскому ученому, фольклористу и поэту Агустину Дурану удалось отыскать рукопись драмы Лопе, положение изменилось, но приняло весьма неожиданный и странный оборот: за пьесой Кальдерона стали отрицать всякую оригинальность. Шак, весьма крупный испанист, прямо заявлял: "В своем "Саламейском алькальде" Кальдерон воспользовался одноименной пьесой Лопе, полностью сохранил фабулу, характеры персонажей и наиболее занимательные сцены. Таким образом, собственностью Кальдерона можно признать только его личную поэтическую интонацию". Мнение Шака решительно не соответствует действительности. Это было доказано Максом Кренкелем в параллельном издании двух "Саламейских алькальдов" (Лейпциг, 1887).