Эдуард Лимонов - Стихотворения

Согрей вина и выпей — старенькая июньская Елена — еле поводя пальцами дочитай —

«Жертва — приносимые богам дары.
Железный век — смотри Золотой век»

В доме царили мерзость и запустение. Королева была голой. Кровать была двустворчатой. Королева перевернулась на другой бок.

Виталий стоял тихо. Глаза Маши остановились на церкви. Ах! — сказал князь. Нет что вы. Сереженька! — говорила кудрявая женщина

Расцвели липы и каштаны — сказал Ковалев. Лес‑то какой! — сказала Муся. Холм приветливый! — говорила русская женщина

Вязаная шапочка и цветы розы и май. Ловля рыб в сетку стрекотание шмелей и русский человек в воде

Доктор — вы весь в брызгах — говорила она сжимая его холодную руку

Мой милый — Вы простудитесь — говорила Алешеньке Виктория Павловна

Эти фикусы мешают мне видеть вас — сквозь зубы произнес капитан

Солнце ослепительно и я тщеславна — говорила красивая Даша поводя плечом. Качели раскачивались. Зиял песок. Хмуро пахло деревьями

Было тепло. Вот и Геннадий — сказала она поднося руки к груди. Вот и он. Темный силуэт приближался

Ветер воет — сказал Виталий. Уходи к Дмитрию! крикнул он и судорожно зажав лицо руками убежал в сад

Я люблю ее — Иван Карлыч! — плакал Алексей на груди у доктора

Тропинкой они спустились на дно оврага. Здесь бежал ручей и плакала вода. Я люблю Вас — Груня — сказал он и поцеловал ее руку

Иван Иваныч — свет очей моих — идите сюда! — закричал пьяный князь

В оранжерее росли лимоны и розы

К нам к нам Алексей! закричали дамы увидав высокую фигуру юноши

Да вы Геракл прямо. милый мой — сказал доктор осмотрев Антона

Кучер улыбался широкой русской улыбкой

В дверях сарая стояла Ганна и смотрела на него. А ведь она совсем еще девочка — подумал он…

Иван Иваныч опять пил всю ночь — сообщила ему мать

В окне Григорьева горела лампа

Пашка сидел на окне и играл на балалайке

Наденька подошла к Иванову. Уйди! — коротко и враждебно сказал он. Алеша Алеша — прости меня — говорила она измученно — я не виновата. ей Богу не виновата. Он заставил меня!

Лил дождь Она в мокром платье шла по бульвару. Ей было все равно куда идти. Из нагнавшей ее пролетки выскочил Калошин. — Марья Николавна — куда Вы — едемте ко мне — сказал он набрасывая на нее свой плащ

Кипарисов жил высоко под самой крышей. Дверь была красная

Эх загулял загулял загулял
Парень молодой молодой!
— пел пьяный Аркадий. Аркадий Петрович успокойтесь — говорила робко Нина. — А ты кто такая чтоб мне петь запрещать. Я петь хочу русскую песню и буду! Петь хочу! — закричал он

Мамá — где живет Ивáнов? спросила Таня. Ах дитя мое — да ты же знаешь какой он непоседливый. Все меняет помещения. Кто же его знает — где он теперь

— Хороша была жизнь при Тиглат‑Палассаре и хороша была жизнь при Ашшурбанипале и хороша была при королеве… говорил Тимофеев презрительно поджав губы. — Ассирийская военная держава — продолжал он…

Иоанна с распущенными волосами в одной рубашке стояла над ним держа в руке револьвер…

Мои творения принимают странный вид и странную форму — медленно произнес Алексей — но я нимало не забочусь о том. Позже разберусь. А сейчас я должен их написать. сомнение в написании не помогает. — и он положил листки на стол

«Когда Европа удалая
Быка за шею обнимала»… читал поэт стоя у стола

Вы виделись вчера с Любовью Ивановной? — спросил Игнатьев

— Я рад что вы навестили меня — говорил Иванов провожая Любочку до калитки. Я знаете ли очень одинок — приходите почаще — сказал он как‑то по‑особенному пожимая ей руку

Офицер щелкнул каблуками и передал пакет…

В кафе было тихо. Салтыков пил водку и закусывал грибами. Только два‑три человека — думал он меланхолически — нужны мне в мире

Китаев лежал на кровати глядя в потолок изучая давно надоевшие его узоры и панически метался мыслью. — Не смог не смог он одолеть бушующий за окнами огромный каменный город. Город не преклонился к его имени как ласковая морская волна. Победил он меня — прошептал Китаев